Собрание сочинений. Том 3. Гражданская лирика и поэмы

Чудится Макару
странный, синий сон.
Шаг по тротуару
будто сделал он

и вошел под утро

в раннюю Москву,
и очутился будто
вновь на томмосту,

От зари багровой

гаснут искры звезд.
Рядом строят новый
небывалый мост.

Никого народа…

Как свинец река…
В Спасские ворота,
в Кремль идет Макар.

Постовой у входа

в глубине ворот.
С подписью и фото
пропуск он берет.

Кубики в петлицах,

снайперский значок,
а зрачки в ресницах
те же… Землячок!

Как же не припомнить!

Точно! Он — пастух,
друг в зеленой форме,
в Спасских на посту.

— Здравствуй, дай вглядеться,

обними, узнай,
друг, товарищ детства! —
закричал Мазай.

Но Москва не верит

и глазам, пока
точно не проверит:
«Кто, откуда, как?»

Медленно читает

пропуск постовой.
То мелькнет, то тает
тень на мостовой.

Отдал пропуск жаркой,

но чужой рукой.
— Нет, — сказал он. — Жалко,
но вы — Мазай другой.

Тот — пропал без вести,

тот — другой Макар.
А вы — стране известный,
знатный сталевар…

Будто день вчерашний

выглянул опять.
Стрелки Спасской башни
закружились вспять —

в пыль и в скрип тележный,

к бычьему ярму,
к жизни безночлежной,
к батраку, к тому…

Просто сходство, случай…

Но постой! Открой —
ты-то, друг, послушай,
разве не другой?

Разве наш вчерашний

день не стал другим?
…И часы на башне
заиграли гимн.

А он пробился взглядом

земляку в глаза:
— Друг, в двадцать девятом,
помнишь, — ты сказал:

«Что тебя тревожит?

Счастье на земле?
Ждут еще, быть может,
и тебя — в Кремле…»

Распахнул объятья

узнанный земляк,
и друзья, как братья,
обнялись, и — как!

Тихнет отдаленно

Спасской башни звон.
В глубине вагона
затихает: сон.

*

А по мосту надежному
железнодорожному
поезд путь простукивает,
фермам на мосту кивает,
но только с моста сходит он,
скорый темп находит он.
Поезд перелесками
мчится к Павелецкому!
К древней белокаменной,
к новой флагопламенной,
что растет, не старится,
с буквой «М» на станциях,
с звездами над городом,
с кремлеглавым золотом,
с песнями, с поэтами,
с жизнью всей — по-новому,
с парком, с эстафетами
по кольцу Садовому,
с площадями милыми,
с корпусами А и Б,
с шелкоалюминьевым
стратостатом на небе,
с первой волжской палубой
утром на Москве-реке,
с перелетом Чкалова,
с молодежью за руки,
в круг расхороводенный —
словом, к сердцу Родины,
где эпоха строится,
где дороги сходятся,
где в воротах Троицких
и Мазай находится…

Восьмой чрезвычайный