Собрание сочинений. Том 3. Жак. Мопра. Орас

Итак, малейшее затруднение неизбежно должно было нарушить это хрупкое счастье, и, усмирив ревность, Орас неизбежно должен был почувствовать пресыщение. Так и случилось, как только он столкнулся с житейскими трудностями. За дверью подкарауливал враг — нужда. Три месяца Орас удачно ускользал от нее, вручив Марте небольшую сумму денег, которую родители прислали ему сверх обычного его пенсиона. Эту сумму он испросил на покрытие «непредвиденных» долгов, признавшись родителям лишь в небольшой их части, ибо долги его намного превышали бюджет всей семьи. Но вместо того чтобы этими деньгами погасить хотя бы часть долга, он употребил их на повседневные нужды своего нового хозяйства и выдал кредиторам лишь небольшие суммы «в счет долга», которые они милостиво согласились принять. Меньше других страшило это неизбежное банкротство портного. Я представил ему поручительство за Ораса, в чем начинал уже раскаиваться, ибо расходы шли своим чередом, и всякий раз, когда портной предъявлял счет, Орас выходил из положения, прибегая к туманным обещаниям и новым заказам, которые становились все более значительными, по мере того как возрастали долги: теперь он уже не смел ограничивать свое франтовство, к которому в собственных интересах обязывал его поставщик. Когда я убедился в спекулятивных расчетах портного и в неслыханном легкомыслии Ораса, я счел себя вправе ограничить свое поручительство суммой уже понесенных расходов и сообщил портному, что на будущие заказы оно не распространяется. Я и без того взял уже на себя обязательства, превышающие мой скромный годовой доход, и, предчувствуя денежные затруднения, которые действительно испытывал потом в течение десяти лет, не считал себя вправе навязывать их людям, более дорогим мне и близким, чем этот новый друг, нисколько не заботившийся о поддержании своей и моей чести. Узнав о принятых мною мерах, Орас был возмущен моим, как он выразился, недоверием и написал мне письмо, исполненное горечи и гордыни, которым ставил меня в известность, что не желает более принимать от меня какие-либо услуги, что пользовался моим покровительством, сам того не зная и совершенно забыв обо всех моих хлопотах, что просит меня впредь не вмешиваться в его дела и что портному будет уплачено через неделю. Ему действительно было уплачено, но уплачено мною, ибо Орас столь же быстро забыл свои обязательства по отношению к портному, как и мои поручительства за него самого; я же постарался забыть его безрассудное письмо, которое оставил без ответа.

Но другие кредиторы, которых я не мог держать в узде, начали осаждать его. Это были, несомненно, ничтожные долги, которые вызвали бы только улыбку у какого-нибудь расточителя с Шоссе д'Антэн;[123] но все в мире относительно, и для Ораса эти затруднения были огромны. Марта ничего не подозревала. Он не позволял ей зарабатывать на жизнь и скрывал от нее свое положение, чтобы не вызвать у нее угрызений совести. Он питал отвращение ко всему, что могло напомнить ему в ней гризетку, и даже неохотно разрешал ей шить для самой себя. Сам же он предпочел бы ходить в рваном белье, лишь бы не видеть, что любимая женщина сидит за починкой. Скромной Марте разрешалось отныне заниматься лишь чтением и туалетами, если она не хотела потерять в глазах Ораса всю поэтичность, — как будто красота теряет свою ценность и блеск, попадая в условия простой и честной жизни. Три месяца должна она была играть роль Маргариты перед этим новоявленным Фаустом: поливать цветы на окошке, по нескольку раз на день заплетать свои длинные черные косы перед готическим зеркалом, купленным ей в подарок по непомерной для его кошелька цене; учиться выразительно читать стихи — словом, с утра до вечера беспечно позировать перед Орасом. И когда она подчинялась его прихотям, Орас не замечал, что это не подлинная простодушная Маргарита, ходившая в церковь и к фонтану, а Маргарита с виньетки, красавица с цветной открытки.

Наступил все же момент, когда Фаусту не оставалось ничего другого, как признаться Маргарите, что ему нечем ее кормить и что ждать помощи от Мефистофеля тоже не приходится. После того как Орас долгое время мужественно хранил свою тайну, после того как за несколько недель он исчерпал скромные сбережения своих друзей, после того как много дней разыгрывал отсутствие аппетита, отказываясь от еды в пользу подруги, он вдруг впал в отчаяние и, мрачно промолчав целый день, исповедался в своем несчастье с драматической торжественностью, которой вовсе не требовали обстоятельства. Сколько студентов безмятежно засыпают с пустым желудком по меньшей мере два раза в неделю и сколько терпеливых и стойких подруг разделяют их участь, не теряя жизнерадостности и не страшась завтрашнего дня! Марта родилась в нищете; она выросла и расцвела, несмотря на то что нередко ее терзали муки неутоленного голода. Ее очень испугала всерьез разыгранная Орасом трагедия; но она удивилась, что его смущает развязка.