Собрание сочинений. Том 4. Война с Турцией и разрыв с западными державами в 1853 и 1854 годах. Бомбардирование Севастополя

Приезд русского посла произвел сильное впечатление на Порту, которая поняла всю важность своих виновных действий в отношении к России и, вероятно, готова была бы загладить их, чтобы избавиться от заслуженного возмездия, если бы кн. Меншиков стал действовать немедленно, под влиянием ее страха и отчуждения от посторонних советов. Но он приступил к переговорам не с тем грозным и решительным тоном, с каким их вел предшествовавший ему австрийский уполномоченный граф Лейнинген, назначивший Порте, немедленно по приезде своем, срок для окончательного ответа, угрожая, в случае отказа, двинуть войска внутрь турецких владений. Уверенный в законности своих требований, князь Меншиков надеялся достигнуть успеха путем негоциаций; он дождался приезда посланников Франции и Англии и объяснил последнему свои требования относительно Святых Мест, в уверенности на его содействие.

Иностранные дипломаты упрекают русского посла в том, что он отделил вопрос о Святых Местах от вопроса о покровительстве и защите нашей церкви в Турции, как бы желая достигнуть сначала одного и потом приступить к другому. Не говорю уже о несправедливости такого указания, – князь Меншиков, в разговорах своих с Рифаат-пашой, не раз касался этого последнего предмета и, конечно, был уверен, что министр Порты не скроет его от представителей Англии и Франции, – замечу только, что в этом случае ничто не обязывало его вести переговоры в той или другой форме; он, как и всякий другой посланник, мог избрать тот путь, который ему казался лучше; притом же, в случае непреодолимых препятствий в исполнении второго поручения, такой способ негоциаций давал ему возможность довольствоваться исполнением первого и оставить Константинополь, не прерывая мирных сношений с Портой. Конечно, кн. Меншиков не мог предполагать, что лорд Стратфорд, предуведомленный заранее о втором предложении, изберет именно его, для противодействия русскому правительству, и что он станет оказывать содействие нашему послу в вопросе о Святых Местах только для того, чтобы показать свое мнимое беспристрастие перед лицом Европы.

Стратфорд-Редклиф[11] приехал в Константинополь в апреле месяце и в день приезда своего имел совещание с великим визирем.

Редклиф хорошо изучил Турцию во время продолжительного своего пребывания в качестве английского посла в Константинополе; он видел ясно ее бедственное положение и говорил открыто, что Турция, такова как есть, со своим Кораном, со своей подкупной администрацией неисправима; и не он один изыскивал, чем бы заменить ее в общем равновесии Европы; придумали было целый ряд славянских республик, под покровительством, конечно, Англии, не заботясь о том, свойственно ли это духу народа, никогда не терпевшему такого рода правления, не смотря на соседство республик Венеции и Рагузы, и захотели ли бы славяне покровительства Англии, когда в виду их Ионические острова громко жаловались на такое покровительство! Из дальнейшего хода дел легко убедиться, что Редклиф, противодействуя видам России, вопреки выгод и польз несчастных раиев, которых бедственное положение описывал сам в таких темных красках, которых нередко защищал от всеразрушающего фанатизма Турции, что он, в начале, не был к тому побуждаем требованиями своего кабинета; скорее – он способствовал к увлечению Англии на путь политической нетерпимости и общей войны. История должна отметить, что даже в деле спасения многих миллионов христиан, личная его вражда к России превозмогла над долгом справедливости[12].