Собрание сочинений.Том 5. Дар земли

На шоссе девушка увидела быстро мчавшиеся со стороны Светлогорска промывочные агрегаты, а рядом, по проселку, катили бульдозеры и трактор-подъемник. Этими машинами обычно пользовались рабочие цеха капитального ремонта скважин. Да, вон и лицо Салиха Магасумова, сидевшего рядом с шофером, мелькнуло за стеклом кабины.

Салих, конечно, узнал Хаят, но машина не остановилась. Значит, произошла большая авария. Не мог же он рассердиться на то, что дочь Низамова идет по дороге босая и простоволосая. Только свекор или муж могли бы рассердиться за это, а Салих не имеет никакого права командовать ею, к тому же он осуждает законы шариата, которые столько ограничений накладывали на женщину-татарку.

«С мужчинами не разговаривай, сюда не ступи, туда не гляди, никаких прав, а работы небось всегда наваливали, как на коня», — подумала Хаят и побежала вслед за машинами, скрывшимися за крутым поворотом; сапоги, связанные ушками и перекинутые через плечо, больно колотили ее в спину и по бокам.

Едва она обогнула лесистый выступ, как увидела людей, бегущих на предгорье мимо построек молочной фермы, мимо ягодно-фруктовых садов и знаменитых в Татарии мичуринских виноградников, принадлежащих колхозу «Заря». Машины, петляя по проселку, шли туда же.

Неужели ударил фонтан? Можно исколесить все промыслы и нигде не увидеть «черного золота», разве что в амбаре, оставшемся у скважины после бурения, или в мернике — через верхнее окошечко. Заглядывая в него, Хаят иногда не могла глаз оторвать от загадочной, темной и радужной маслянистой жидкости. Даже запах ее казался девушке чудесным.

— Сумасбродная! Далась тебе эта нефть! — ворчала мать.

— Не зря я умыл ее нефтью из первых скважин, — смеясь, говорил Ярулла.

Открытые фонтаны бывали в Татарии редко. Такое теперь считалось аварией и строго наказывалось: нельзя создавать возможность ураганных пожаров в густонаселенных районах. Поэтому и взволновалась Хаят, когда услышала глухой рев вырвавшегося на волю подземного потока.

Белое облако не то тумана, не то оседавшего газа окутывало лощину за полем пшеницы. А там, где стояла вышка, колыхался черный фонтан, обрушивая на землю нефтяной ливень.

Люди так же, как Хаят, бежали туда, несмотря на то, что это грозило смертельной опасностью. Пожарники уже оцепили место аварии, но что бы они противопоставили взрыву, который в любую минуту мог потрясти окрестность?

12

Ускользнув от дружинника, отгонявшего ротозеев, Хаят залезла на пожарную машину и увидела, как рабочие суетились около фонтана, что-то тащили, то и дело скрываясь за нефтяной завесой. В воздухе остро пахло газом.

Бульдозеристы, устраивая пруды-ловушки, загораживали земляными валами лощины, ведущие к виноградникам, к ферме и ручью Черного Жеребенка, вдоль которого привольно раскинулись избы колхоза «Заря». Первая ловушка была уже полна, и нефть, пенясь, торопливо, словно опара из квашни, переползала через земляную преграду. Во что превратится «Заря», если эти потоки зальют ее огороды и улицы? А колхозные сады и виноградники, покрытые росными гроздьями зеленых, еще не зрелых ягод? Все выращенное с таким трудом погибнет: на замазученной земле даже сорная трава не растет. И веселая речка — деревенская отрада — перебирающая гальку светлыми струями, превратится в грязную канаву.

Народу все прибывало. Из высокой, но уже помятой пшеницы вырвался Салих вместе с рабочими своей бригады и побежал к фонтану. Его сильная фигура, полная энергии, и словно распахнувшиеся глаза, в которых светились беззаветная отвага и решительность, поразили девушку.

Спрыгнув с машины, она поспешила за ним и остановилась у самого фонтана, завороженная чудовищным разгулом стихии. Нефть ручьями текла повсюду, и теперь уже сотни людей спешно рыли канавы для отвода ее из ловушек.

Кто-то схватил Хаят за локоть, потянул назад, — рядом с ней оказалась бледная Зарифа.

— Зачем ты здесь? Люди работают, им иначе нельзя, а ты уходи! — Она говорила с девушкой, а взглядом искала сына.

Его нельзя было различить среди других рабочих: они буквально купались в нефти, пытаясь закрыть скважину.

Буровая установка, лишенная тока, бездействовала, и на помощь людям с великими предосторожностями, чтобы не высечь искру, подбирался к вышке трактор-подъемник.

Колхозники подтаскивали бидоны с молоком — отпаивать нефтяников, возившихся у скважины и сменявшихся через каждые десять минут. Хаят, до сознания которой не дошли слова Зарифы, тоже схватилась за ручку бидона.

— Милая моя, я чувствовал, что ты здесь!

Салих Магасумов, блеснув зубами на масляно-черном лице, взял у нее кружку, с жадностью отпил.

Не ласку, а ту же неукротимую решимость и готовность к действию выражал его взгляд, когда он сказал:

— Ты побереглась бы: иди домой — я буду спокойнее. Все равно мы скоро будем вместе.

Побежал, не оглядываясь, и снова нырнул в ревущий колеблющийся сумрак. Мелкий дождь нефтяных брызг падал и на Хаят.

Она знала, что теперь Салих будет работать с особой удалью, гордилась им и… впервые боялась за него.