Собрание сочинений.Том 5. Дар земли

Еще никогда до этого жаркого соловьиного лета Ахмадша не был так счастлив. Откуда только бралась в нем энергия! Почти круглосуточно он был в движении, спал урывками, но и во сне видел себя то на буровой, то на Каме.

Дмитрий Дронов говорил жене:

— Хороший парень! Чувствуется в нем духовное богатство, которое от природы заложено в трудящемся человеке, этого образованием не достигнешь.

Дине Ивановне Ахмадша тоже нравился, но она очень дружила с Тризнами и хотела бы породниться с ними.

Встретиться в домашней обстановке с семьей Яруллы Низамова им было некогда: оба они, и директор будущего химкомбината, и главный светлогорский геолог, сверх меры загружены работой; да и неудобно начинать разговор о свадьбе, пока молодые помалкивают, может быть, еще не выяснив окончательно свои отношения.

Возвращаясь из Исмагилова в Светлогорск, Дина Ивановна рассказывала Сошкину о наболевшем у нее деле:

— Если овладеем раздельной закачкой воды, разработка месторождений будет действительно продуманной, а то сплошь да рядом действуем на авось. Сейчас ведем исследование с помощью изотопов, в какие пласты идет вода и в какие — нет.

— Вы над идеей Яруллы подумайте. Надо помочь мастеру, — посоветовал Щелгунов, у которого не выходила из головы мысль об аварии на буровой и неожиданном объяснении с Низамовым: странно все-таки вел он себя!

Семен Тризна тоже слушал рассеянно, но вдруг оживился, погрозил кулаком идущей позади машине Джабара Самедова.

— Без конца привередничает, а вот же — едет вышка! Значит, есть резерв у вышкомонтажников!

Действительно, одна из вышек будто плыла по склону. Ее везли на лафетах: впереди и сзади шли тракторы, натягивая тросы крепления, которые поддерживали «королеву». Она двигалась вместе со своими пристройками, и нельзя было равнодушно смотреть на это торжественное шествие.

Сошкин сразу повеселел:

— А помните, с каким грохотом мы обрушивали в тридцатых годах деревянные вышки? Чтобы целиком перетаскивать их на новые точки — нам и не снилось!

У конторы управления Дронову перехватил дежурный диспетчер:

— Опять неприятность на Исмагилове: в том же ряду мощный выброс нефти из другой скважины…

Только на следующее утро Дина Ивановна вернулась домой, распахнула тяжелые драпировки, впустив свет и тепло в застоявшуюся прохладу спальни. Расхаживая по комнатам с таким ощущением, будто пол зыбился под ее ногами, она вспомнила о том, как работал на авариях Салих Магасумов. Что движет парнем, готовым, кажется, горы своротить? Наверное, любовь к младшей дочке Низамовых. (Во время работ у фонтана Дина Ивановна увидела их вместе.) Она знала высокую цену этого чувства, но знала и то, что иных любовь толкает не на подвиг, а на самосохранение.

«Значит, прежде всего сказывается отношение человека к труду и товарищам по коллективу. Хотела бы я, чтобы Ахмадша походил на Магасумова!»

Нервное перенапряжение взвинтило ее и ко сну не клонило, поэтому, достав блокнот, стала чертить разрез ствола скважины. Около двух километров глубины… Вот оно где, сокровище Татарии — девонская нефть! С какими еще сюрпризами столкнется бригада Яруллы Низамова на следующей буровой?

Талантливый геолог Дронова довольно ясно представляла себе, что творится в недрах земли, но понять движения души человеческой ей не всегда удавалось. Не догадалась она, что мучило Яруллу Низамова и отчего он, часто искавший ее совета, даже не подошел к ней сегодня. В срыве буровых работ он винит случайную для него пьянку, но прав Сошкин — эта авария могла произойти и при неусыпном присмотре мастера.

Дина Ивановна вдруг почувствовала отчаянную усталость, однако встать, пройти через две комнаты, постелить постель и раздеться показалось ей совершенно непосильным делом. Пристроившись поудобнее в кресле, она подсунула руки под голову и почти мгновенно уснула, уронив чертеж скважины, которую предстояло бурить отцу Ахмадши.

16

Из старых друзей к Семену чаще всех наведывался Джабар Самедов. Через несколько дней после аварий в Исмагилове нагрянул и Груздев. Он был так подтянут и деловит, что Самедов, зашедший по привычке на огонек в гостеприимный дом Тризны, сразу сообразил:

— В Москву собрался, Алеша?

— Угадал. Везу материалы для общественной экспертизы. Спасибо Щелгунову, что поставил вопрос в ЦК профсоюзов, иначе бюрократов из Госплана не прошибешь. Есть все основания для постановки вопроса и в Совете Министров.

— О чем вы толкуете? — поинтересовалась Танечка, ставя на стол еще один прибор.

Джабар Самедов ответил многозначительно:

— Алеша опять поднимает шум из-за комбинированной установки.

— Очень своевременно, — одобрила Танечка. — После съезда партии все стали интересоваться химией.

— В том числе мой министр домашних дел, — с ласковой насмешкой сказал Семен. — Хотя бы ради предметов быта.

— А что? — не отступила Танечка. — Октановое число — это ваше дело, но синтетика — область, всех волнующая.

— То-то и оно! — невпопад отозвался Груздев, беспокойно прохаживаясь по комнате.

Нервозность, не свойственную ему, заметил даже Джабар Самедов.