Собрание сочинений. Том 6

— Ты так думаешь? — сурово спросил он. — Нет, тут ты, брат, дал маху. И Билли дал маху, — задумчиво добавил он. — Может, кто из вас заметил, что наш преподобный Уизхолдер не так уж плохо скроен по части шеи и плеч? Так вот, может, по этой причине, а может, козел просто неудачно взял старт, но только передние ноги у него как-то подкосились и он вдруг плюхнулся на колени, а священник как размахнется и враз сбросил его с подмостков! Ну, а после его преподобие, верно, решил, что эту «картинку» лучше вовсе не показывать, так как на роль Иеффая подобрать было больше некого, а священнику самому браться за такое дело вроде негоже. Но преподобный Уизхолдер утверждает, что это послужит хорошим нравственным уроком для Билли!

Так оно и вышло. Ибо с этой минуты Билли уже никогда не пробовал бодаться. Он кротко и послушно выполнял что положено во всех представлениях, которые «Любимица» давала в Скинерстауне, и завоевал себе известность по всей округе. «Любимица» приобщила его к Искусству, а урок Простосердечия он получил от Полли, но никто, кроме жителей Скалистого Каньона, не знал о том, что только репетиция с преподобным мистером Уизхолдером помогла ему полностью завершить образование.

Перевод Т. Озерской

ПЛЕМЯННИЦА СТРЕЛКА ГАРРИ

I

Почтовая карета задребезжала, раздался скрежет и скрип тормозов, потом внезапный толчок — лошади остановились как вкопанные, и карету тряхнуло. На дороге послышался чей-то негромкий голос, и кучер, Юба Билл, нетерпеливо переспросил:

— Чего-о? Громче говори!

Голос раздался громче, но и теперь совсем уже проснувшиеся пассажиры не могли разобрать слов.

Один из них опустил окно и выглянул наружу. У самых голов коренников в каплях дождя смутно поблескивал фонарь, и свет его смешивался с яркими огнями кареты, а поодаль сквозь листву и ветви деревьев мерцал неяркий отблеск из отворенной двери хижины. Слышно было только, как стучит дождь по крыше кареты, шумит ветер в листве да нетерпеливо ерзает на козлах кучер. Потом Юба Билл сказал, должно быть, в ответ своему невидимому собеседнику:

— Ну, это еще добрых полмили отсюда!

— Верно, да только ты бы в темноте непременно на него налетел, а там крутой спуск, — возразил голос на этот раз более внятно.

Пассажиры не на шутку встревожились.

— Что там такое, Нед? — спросил тот, что высунулся из окна: на дороге уже стояли двое — спустился с империала и сопровождающий почту.

— Дерево упало поперек дороги, — коротко ответил Нед.

— Не вижу никакого дерева. — И сидевший у окна высунулся еще дальше, вглядываясь в темноту.

— Вот беда, — мрачно отозвался Юба Билл. — Но если кто одолжит ему подзорную трубу, может, он чего и увидит за поворотом да еще по ту сторону холма, ведь дерево-то там. А теперь, — обратился он к человеку с фонарем, — тащи-ка сюда топоры.

— Вот, Билл, держи, — сказал другой пассажир, по виду тоже служащий транспортной конторы, и вытащил из-за голенища топорик. Билл их знал — такие красивые топорики полагаются сопровождающим почту по уставу: он был новенький, блестящий, но совершенно бесполезный.

— Нам тут не лучину щепать, — сказал он презрительно и скомандовал незнакомцу на дороге: — Волоки свой самый большой колун, я знаю, у тебя есть, да поживей!

— Почему Билл так безобразно груб с этим человеком? Ведь если бы не он, мы бы, пожалуй, разбились, — сказал задумчивый молодой журналист, сидевший тут же. — Он разговаривает с ним так, будто тот в чем-то виноват.

— А может, так оно и есть, — понизив голос, ответил почтальон.

— Как так? Что это значит? — раздались тревожные голоса.

— Да ведь на этом самом месте полгода назад ограбили почтовую карету, — пояснил тот.

— О господи! — воскликнула дама с заднего сиденья, встала и нервно засмеялась. — Может быть, нам лучше выйти на дорогу, не дожидаясь разбойников?

— Уверяю вас, сударыня, решительно никакой опасности нет, — заговорил человек, который до сих пор не проронил ни слова и лишь наблюдал за происходящим. — Иначе почтальон ничего бы нам не сказал да и сам вряд ли покинул бы свой пост возле денежного ящика.

При свете фонаря, который Юба Билл снял и поднес к окну, стало видно, что от этих слов, сказанных не без ехидства, почтальон побагровел. Он собрался было осадить обидчика, но тут Юба Билл обратился к пассажирам:

— Придется вам обойтись одним фонарем, покуда мы не управимся с этим деревом.

— А надолго это, Билл? — спросил человек у окна.

Билл презрительно покосился на изящный топорик, который держал в руке.

— Да уж не меньше, чем на час: ишь какими игрушками нас снабдила Компания, не поскупилась, только ими скоро не сработаешь.

— А нельзя ли нам подождать где-нибудь? — с тревогой спросила дама. — Вон там, в доме, горит огонь.

— Можно попробовать, хотя Компания с этими людьми дружбы не водит, — с мрачной значительностью ответил Юба Билл. Потом повернулся к пассажирам на империале и продолжал: — Значит, так: если кто собирается помогать — слезайте! Думаю, этот безмозглый дурак (речь шла о незнакомце с фонарем, который к тому времени исчез) сообразит прихватить заодно и веревок.