Собрание сочинений. Том 6

Таковы веские обвинения «правительства имперского регента» против Швейцарии. Больше оно ничего не может предъявить, да и не считает нужным это делать, потому что это «не в обычае народов» и т. д. А если Швейцария настолько утратила стыд, что не считает себя сраженной этими обвинениями, то «решения» и «меры» правительства имперского регента не замедлят произвести свое сокрушительное действие. Миру любопытно узнать, какого характера будут эти решения и меры; это тем более любопытно, что г-н Шмерлинг готовит их в величайшей тайне и даже Франкфуртскому собранию не желает сообщить никаких подробностей насчет этого: Между тем швейцарская пресса уже доказала, что все репрессивные меры, какие может применить г-н Шмерлннг, причинят гораздо больше вреда Германии, чем Швейцарии, и, судя по всем сообщениям, швейцарцы с величайшим спокойствием ожидают «мер и решений» правительства имперского регента. Сохранят ли такое же спокойствие господа министры во Франкфурте, в особенности, если в это время будут получены английская и французская ноты, это мы еще посмотрим. Одно лишь несомненно: все это должно закончиться, как и датская война, новым позором, который, впрочем, на этот раз падет на голову одной лишь официальной Германии.

Написано Ф. Энгельсом 24 ноября 1848 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 153, 26 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

МАНТЁЙФЕЛЬ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ

Кёльн, 24 ноября. Министр Мантёйфель заявил вчера находящимся в Берлине имперским комиссарам, что прусское правительство не подчинится постановлению Франкфуртского собрания об образовании популярного министерства^[67], так как это касается внутренней политики страны.

Таким образом, Мантёйфель согласен с нами в том, что и постановление Франкфуртского собрания относительно отказа от уплаты налогов лишено всякого значения и силы, так как оно относится только к внутренней политике страны.

Впрочем, возможно, что министерство Бранденбурга — Мантейфеля поможет превратить Рейнскую провинцию в вопрос внешней политики для Пруссии.

Написано 24 ноября 1848 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 153, 26 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

ДРИГАЛЬСКИЙ — ЗАКОНОДАТЕЛЬ, ГРАЖДАНИН И КОММУНИСТ^[68]

Кёльн, 24 ноября. Дюссельдорф объявлен на осадном положении, Министерство Бранденбурга — Врангеля нашло в лице гг. Шпигеля — Дригальского достойных представителей. Первый из этих господ — простой регирунгспрезидент, но второй соединяет в себе разнообразные качества: он не только генерал-лейтенант и командир дивизии — в качестве такового он фигурирует в списке личного состава, как и в качестве «высшего» законодателя города и всей общины Дюссельдорфа, — он является также писателем и говорит о себе самом, что он в то же время «гражданин» и — коммунист, и все это «с богом за короля и отечество». Оба эти господина, как простой, так и многоцветный, нашли, что в Дюссельдорфе законный порядок может поддерживаться только чрезвычайными мерами; поэтому они сочли себя «вынужденными», «в целях охраны законного порядка», объявить всю общину Дюссельдорфа на осадном положении.

Мы уже давно знаем, что правительство Бранденбурга может держаться только при помощи чрезвычайных мер; мы знаем, что оно уже давно утратило бы свое положение, если бы страна не находилась на осадном положении. Осадное положение — это и есть законное положение правительства Бранденбурга.