Собрание сочинений. Том 6. Граф Блудов и его время (Царствование Александра I)

9-го июля галиот привез в Охотск донесение Большерецкой Канцелярии. На нем же прибыли и Софьин, тревожимый своим знакомством с мятежниками, купец Казаринов и многие рабочие люди – очевидцы бунта. Командир Охотского порта полковник Пленислер, старик слабый, вместо того, чтобы немедленно о столь важном событии рапортовать в Иркутск, вздумал дополнить Большерецкое следствие показаниями людей прибывших из Камчатки и не прежде 26 августа отправил рапорт, сберегая казенный интерес, с попутчиком, который долго промешкал в Якутске; отчего Иркутское губернское начальство еще прежде прибытия его известилось о бегстве Бениовского чрез полковника Зубрицкого, находившегося в Охотске для исследования ссор Плениснера с бывшим Камчатским командиром Извековым. Зубрицкий, имея уже и сам неудовольствия с Плениснером, охотно принял донос копииста Злыгостева, что он медлит с донесением и спешил довести о том до сведения Иркутской губернской канцелярии.

Таким образом Иркутское начальство не могло отправить в Сенат своего рапорта ранее половины октября. Он получен в столице в начале января, тогда как Императрица, узнав уже посторонним образом о Камчатском событии, писала собственноручно к Иркутскому губернатору генерал-лейтенанту Брилю: «Как здесь известно сделалось, что на Камчатке в Большерецком остроге за государственные преступления вместо смертной казни сосланные колодники взбунтовались, воеводу до смерти убили, в противность нашей Императорской власти осмелились людей многих к присяге привести по своей вымышленной злодейской воле, и потом, сев на судно, уплыли в море в неизвестное место, того для повелеваем вам публиковать в Камчатке, что кто на море или сухим путем вышереченных людей или сообщников их изловит и приведет живых или мертвых, тем выдано будет в награждение за каждого по сто рублев. Есть ли или в Охотске или Камчатке суда есть наемные, то оными стараться злодеев переловить, а если нет, то промышленным накрепко приказать, что есть ли сии злодеи где наедут, чтобы старались перевязать их и при возвращении отдать оных к суду ближним начальникам Нашим, дабы с ними поступать можно было как по законам надлежит, бездельникам подобным в страх и пример».

В особом рескрипте к нему же 1-го января 1771 года, Государыня изъясняет, что хотя не имеет от него никакого известия о помянутом происшествии, однако ж уверена, что он уже все по возможности сделал к приведению Камчатских дел в порядок и с тем вместе сама предлагает ему разные советы.

7-го февраля получен был в Сенате второй рапорт из Иркутска уже с подлинным следственным делом, доставленным туда от Плениснера и с секретным конвертом Бениовского на имя Сената.

Ее величество, по докладу ей генерал-прокурора князя Вяземского о всех обстоятельствах сего дела, изволила Высочайше повелеть в 25 день февраля: «Плениснера отрешить от должности, поручив ее Зубрицкому; копиисту Злыгостеву дать чин и полугодовой оклад жалованья; в производимых допросах не делать притеснения невинным; отыскать и допросить священника Уфтюжанинова, которого сын бежал с мятежниками, а купца Казаринова, который сам предъявил начальству письмо сего священника к Бениовскому, если содержится под арестом, освободить.

Узнав, что сосланный в 1762 году Семен Гурьев, не только не пристал к злодеям, но даже претерпел от них побои, Императрица разрешила ему жить в калужских деревнях братьев его, под их присмотром и ту же милость оказала родному его брату Ивану и двоюродному Петру, поселенным в Якутске без лишения дворянства[99].

Между тем, как на берегах Охотского моря и в Камчатке новые начальники брали против мятежников меры осторожности, сии последние уже были далеко; впрочем, до половины 1772 года не имелось об них с сей стороны известия. Только в августе Иркутский губернатор донес Сенату, что пограничный комиссар Игумнов, сопровождавший в Китай духовную миссию, слышал там от миссионера Августина о приставании прошлым летом в Макао корабля, на котором было около 110 человек и коего начальник, говоря по латыни, утверждал, что они поляки, едущие с русским товаром от реки Амура в Восточную Индию. Но правительство наше знало уже о возвращении Бениовского в Европу. Мореплавание его, по описанию очевидцев, совершилось следующим образом: