Собрание сочинений. Том 7

«Во время одного из моих ночных путешествий», — рассказывает Шеню, — «я заметил Делаода, прогуливавшегося взад и вперед по набережной Вольтера. Дождь лил как из ведра, и это обстоятельство заставило меня задуматься. Не черпает ли этот милейший Делаод также из кассы тайных фондов? Но я вспомнил его песни, его прекрасные строфы об Ирландии и Польше и в особенности написанные им для газеты «Reforme» резкие статьи» (между тем, как г-н Делаод старается выставить себя человеком, который смягчал тон «Reforme»).

— «Добрый вечер, Делаод, что ты, черт возьми, делаешь здесь в такой час и в такую ужасную погоду? — Я жду здесь одного бездельника, который должен мне деньги, и так как он каждый вечер проходит здесь в этот час, то он мне уплатит, или… — и он сильно ударил палкой по ограде набережной».

Делаод старается избавиться от него и направляется к мосту Карусель. Шеню удаляется в противоположную сторону, но только для того, чтобы спрятаться под арками Института. Де-лаод вскоре возвращается, осторожно осматривается по сторонам и продолжает прохаживаться взад и вперед.

«Спустя четверть часа я заметил карету с двумя маленькими зелеными фонарями, какую описывал мне мой бывший агент» (прежний шпион, который в тюрьме раскрыл Шеню множество полицейских секретов и опознавательных знаков). «Она остановилась на углу улицы Вьёз-Огюстен. Из нее вышел человек; Делаод прямо подошел к нему, они поговорили с минуту, и я видел, как Делаод сделал движение человека, прячущего деньги в карман. — После этого случая я делал все, чтобы отстранить Делаода от наших собраний, и прежде всего не дать Альберу попасться в ловушку, так как он был краеугольным камнем нашего здания. Через несколько дней после этого «Reforme» отвергла статью г-на Делаода. Это задело его тщеславие как литератора. Я посоветовал ему отомстить, основав другую газету. Он последовал этому совету и даже опубликовал вместе с Пилем и Дюпоти проспект газеты «Peuple»; и в течение этого времени мы были почти совершенно избавлены от него» (Шеню, стр. 46–48).

Мы видим, как куперовский шпион превращается в политически проституированного субъекта самого низкого сорта, который поджидает на улице в дождливую погоду зауряднейшего officier de paix {полицейского надзирателя. Ред.} для получения своего cadeau {вознаграждения. Ред.}. Далее: во главе тайных обществ стоял не Делаод, как он пытается утверждать, а Альбер. Это вообще следует из всего изложения Шеню. Шпик «в интересах порядка» здесь сразу превращается в оскорбленного литератора, который злится на то, что в «Reforme» не принимают без дальнейших околичностей статьи сотрудника «Charivari»; поэтому он порывает с «Reforme», действительным партийным органом, сотрудничая в котором он мог оказывать услуги полиции, порывает, чтобы основать новую газету, в которой он в лучшем случае мог удовлетворить свое литературное тщеславие. Подобно тому как проститутки пытаются оправдать себя в своем грязном деле подобием известного чувства, так шпик пытается оправдать себя своими авторскими претензиями. Ненависть к «Reforme», которой проникнут весь его памфлет, объясняется самой банальной злопамятностью литератора. Наконец, мы видим, что в важнейший период существования тайных обществ, непосредственно перед февральской революцией, Делаода все больше и больше отстраняют от них; и этим объясняется, почему Делаод, в противоположность Шеню, утверждает, что в этот период тайные общества все больше приходят в упадок.

Мы теперь подходим к той сцене, в которой Шеню изображает разоблачение после февральской революции предательства Делаода. Партия «Reforme» собралась у Альбера в Люксембургском дворце по приглашению Коссидьера. Явились Монье, Собрие, Гранмениль, Делаод, Шеню и др. Коссидьер открыл собрание и сказал при этом: