Собрание сочинений. Том 7

Душу всего движения составлял класс мелкой буржуазии, по преимуществу так называемое сословие бюргеров, а этот класс как раз и преобладает в Германии, в особенности на юге. Именно мелкая буржуазия, участвуя в «мартовских союзах»^[70], в демократически-конституционных союзах, в патриотических союзах, в многочисленных так называемых демократических союзах и почти во всей демократической прессе, приносила имперской конституции столь же бесконечные, сколь и безобидные «клятвы на Грютли»^[71] и вела против «непокорных» государей борьбу, единственным и непосредственным результатом которой являлось, правда, лишь собственное возвышающее душу сознание исполненного гражданского долга. Именно мелкая буржуазия, представленная решительной и так называемой крайней левой Франкфуртского собрания и, следовательно, в особенности Штутгартским парламентом и «имперским регентством»^[72], официально возглавляла все движение; наконец, мелкая буржуазия господствовала в местных комитетах отдельных земель, комитетах безопасности, временных правительствах и учредительных собраниях, которые в Саксонии, на Рейне и в Южной Германии стяжали себе большую или меньшую славу в деле защиты имперской конституции.

Мелкая буржуазия, если бы это зависело от нее, вряд ли покинула правовую почву законной, мирной и добродетельной борьбы и вряд ли прибегла, вместо так называемого духовного оружия, к мушкетам и булыжникам. Как показывает нам история всех политических движений, начиная с 1830 г., в Германии, так же как и во Франции и в Англии, этот класс всегда хвастлив, склонен к высокопарным фразам и подчас даже занимает на словах самые крайние позиции, пока не видит никакой опасности; он боязлив, осторожен и уклончив, как только приближается малейшая опасность, он ошеломлен, озабочен, полон колебаний, как только вызванное им движение подхватывается и принимается всерьез другими классами; ради сохранения своего мелкобуржуазного бытия он готов предать все движение, как только дело доходит до борьбы с оружием в руках, — и, наконец, в результате его нерешительности, его всегда особенно охотно надувают и третируют, как только побеждает реакционная партия.

Но за мелкой буржуазией стоят повсюду другие классы, которые подхватывают вызванное ею и в ее интересах движение, придают ему более определенный, более энергичный характер и стараются где только возможно овладеть им: это — пролетариат и значительная часть крестьянства, к которым, кроме того, на некоторое время обычно примыкает передовая фракция мелкой буржуазии.

Эти классы, во главе с пролетариатом более крупные городов, отнеслись к высокопарным заверениям о преданности имперской конституции более серьезно, чем то угодно было мелкобуржуазным агитаторам. Если мелкие буржуа, как они поминутно клялись, готовы были «пойти на любые жертвы» ради имперской конституции, то рабочие, а во многих местах также и крестьяне, готовы были сделать то же самое; при этом, однако, умалчивалось об отлично известном всем партиям обстоятельстве, что, после победы, мелкой буржуазии пришлось бы защищать ту же самую имперскую конституцию против тех же рабочих и крестьян. Эти классы толкали мелкую буржуазию к открытому разрыву с существующей государственной властью. Если им не удалось помешать тому, чтобы их мелкоторгашеские союзники предали их еще в разгар борьбы, то они испытали, по крайней мере, то удовлетворение, что после победы контрреволюции это предательство получило возмездие со стороны самих контрреволюционеров.

С другой стороны, в начале движения более решительная фракция крупной и средней буржуазии тоже примкнула к мелкой буржуазии, совершенно так же как это происходило и во всех прежних мелкобуржуазных движениях в Англии и Франции. Буржуазия никогда не господствует вся в целом; не говоря уже о феодальных кастах, сохраняющих еще в своих руках какую-то часть политической власти, сама крупная буржуазия немедленно после победы над феодализмом раскалывается на правящую и оппозиционную партии, которые обычно представлены на одной стороне банками, а на другой — фабрикантами. Далее, оппозиционная, прогрессивная фракция крупной и средней буржуазии, в противовес правящей фракции, имеет общие интересы с мелкой буржуазией и соединяется с ней для совместной борьбы. В Германии, где вооруженная контрреволюция восстановила почти исключительное господство армии, бюрократии и феодального дворянства, где буржуазия, несмотря на еще существующие конституционные формы, играет лишь весьма подчиненную и скромную роль, имеется еще больше оснований для такого союза. Но зато германская буржуазия бесконечно трусливее английской и французской и при малейшей вероятности возобновления анархии, т. е. действительной решительной борьбы, она в страхе уходит со сцены. Так было и на этот раз.