Собрание сочинений. Том I

– И еще более родным для всех может быть человек, – продолжал речь странник, – если он отдает себя на служение Христу, тогда у него своих собственных интересов вовсе нет и ничем его нельзя рассердить и вступить в борьбу за себя с другими он не может. Тогда его душа связана с душами ближних и он чувствует их скорби и их грехи как бы свои собственные. Помнишь, как восклицал апостол Павел в Послании к Галатам: Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос (Гал. 4,19); и в другом месте он радуется доблестям христиан как бы своим собственным: Итак, братие мои возлюбленные и вожделенные, радость и венец мой, стойте так в Господе, возлюбленные (Флп. 4,1); а вот его чувства к слушателям его проповеди: Уста наши отверсты к вам, коринфяне, сердце, наше расширено. Вам не тесно в нас… (2 Кор. 6, 11–12). Такие чувства у святого апостола к чужим для него людям, а может ли иметь лучшее чувство даже мать к своему ребенку?

– Но ведь это одни чувства, – возразил Ибрагим. – Впрочем, опять скажу, Павел – великий, святой человек, наши бранят его, потому что не знают. Но ведь и Павел, и все добрые, и злые люди – все-таки отдельно жизни, каждый в своем теле, как и мы живем теперь отдельно.

– Да, – отвечал странник, – по-видимому, пока отдельно, потому что мы ограничены телом, но от тела освобождаются люди после смерти, а по воскресении они приобретут такие тела, как Христос Воскресший: для этих тел нет препятствий ни в пространстве, потому что они быстро переносятся с места на место, ни в какой иной преграде, потому что они проходят и через стены, и через воздух, как сказано в Евангелии.

– Итак, по твоему выходит, – заговорил снова мулла, – что когда люди освободятся от тела и от всякого греха, то они будут одним человеком, оставаясь все-таки отдельными личностями? Вот найди мне такое изречение в Священном Писании, тогда я поверю, что и учение о Троице ты правильно мне иъзяснил.

– На это уж я сумею ответить, – воскликнул радостно псаломщик, тоже с удивлением слушавший странника. – Апостол Павел повествует, как обращавшиеся ко Христу, дотоле враждебные между собою греки и иудеи стали все вместе одним человеком. Вот что говорит он о Спасителе: Он есть мир наш, соделавший из обоих одно, и далее: дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир (Еф. 2,14–15). То-то я прежде читал у отцов Церкви и не понимал: они постоянно говорят, что естество человеков одно, как и естество Святой Троицы, а только единство наше ослаблено грехами людей и восстановляется искуплением Иисуса Христа…

– Да, да, – прибавил Федотович, как бы вспомнив что-то, – свт. Григорий Нисский даже так говорит: «Ты спрашиваешь меня, как может быть Отец, и Сын, и Святой Дух не тремя Богами, а одним Богом, если люди, например, Петр, Павел и Иоанн, все-таки составляют не одного человека, а трех человек. На это отвечаю, – продолжает свт. Григорий, – что это выражение „трех человек“ неправильное, человечество одно, а различны только личности. Так, в человечестве, которое ограничено телесно и греховно, а в Божестве, где все Лица святы, бестелесны и неограничены, нет никакого разделения, но один воистину Бог наш».

– Да, приблизительно так, – прибавил странник, – ты приводишь по памяти слова свт. Григория из послания его к Авлалию.

Лицо муллы горело и радостью, и борьбой; он сказал, задыхаясь от волнения:

– Я не знаю свт. Григория – приведи мне такие слова Иисуса, из которых я бы увидел, что любовь и разум среди людей должны восторжествовать с такой силой, что они будут одно в своем множестве; тогда я уверую в Святую Троицу и буду христианином.

Говоря так, Ибрагим вскочил на ноги и воскликнул:

– О, тогда я пойму, почему христиане так дорожат своей Троицей! Я пойму, что верить в единство Отца и Сына нужно для того, чтобы не поддаваться нашему общему разделению на земле, а ожидать лучшей жизни, потому что уж если в Боге Истинном существует множественность в единстве, то нам ли сомневаться в том, что и наше разделение может кончиться и мы подобно триединому Богу будем едины, как Он! Найди мне такие слова в Евангелии или в Новом Завете, – воскликнул он снова, – и я буду дорожить учением о вашей Троице больше всех прочих слов Иисусу.