Собрание сочинений. Том I

Вопрос этот разрешается непросто и весьма различно, когда государство находится в переходном состоянии от небытия к бытию, и обратно; если же оно находится в состоянии прочного порядка, то непослушание воинов какому бы то ни было призыву правительства к войне ведет страну к худшим последствиям, чем даже неразумно предпринятая война. Уклонение же от участия в войне освободительной и самозащитной есть несмываемый грех перед Богом. Так же должно отвечать и на третий вопрос, поставленный в начале статьи о вспомоществующем участии мирных граждан военному делу. Нет слов для достаточного осуждения преступности фабрикантов, купцов и помещиков, наживающихся от военного бедствия. То же должно сказать о несчастных загипнотизированных и терроризированных немецкими и еврейскими шпионами студентах, устраивающих демонстрации с криками «долой войну», о чем с большим аппетитом печатается в австрийских, немецких и мазепинских газетах.

Если детский или, напротив, преклонный возрасты, женский пол, люди болезненные, лица священного чина и, наконец, люди, несущие какие-нибудь специальные государственные обязанности, освобождаются от деятельного участия в сражениях, то от посильной помощи родным воинам и военному делу не может освободить гражданина никакое звание, ни пол, ни возрасты, не говоря уже о нравственной связи с родиной и армией, всякий должен помнить, что своею безопасностью и благополучием он обязан тем бесчисленным смертям и болезням, которым за него подвергаются родные воины. Им сладко умирать за отечество, когда они знают, что весь народ, все население словом и делом радо помогать им. Напротив, несочувствие взбунтованной интеллигенции и еврейской печати было одной из главных причин ослабления наших воинов во время Японского похода: стоит ли умирать за отечество, сыны которого сами его ненавидят и разрушают? Такое пагубное влияние революционных вспышек на дух армии отлично понимают наши враги и поэтому тратят большие деньги, чтобы вызвать студентов на революционные демонстрации.

Меня особенно возмущает, когда протесты против всякой войны и против полиции раздаются со стороны людей, которые ни одного дня не могут прожить без охраны той и другой. Так, Лев Толстой, проповедовавший непротивление и уничтожение всякого государственного строя, когда в 1905 году дело дошло до практического отрицания права собственности, принужден был, не довольствуясь общегосударственной охраной, устраивать целый отряд собственных вооруженных объездчиков и силою разгонять лесных хищников.

«Не ожидал я от служителя Божия похвал войны», – пишет мне «христианин» толстовского направления. Будут толстовцы отзываться в таком же неискренном духе и об этой печатной статье. Но пусть они загвоздят себе на лбу, что я войну не хвалю, не оправдываю, но считаю меньшим злом, чем уклонение от нее царей, правительств, народов и отдельных граждан при таком положении вещей, какое было два года тому назад.

«Но ведь Христос велел любить всех людей без различия вер и народностей», – так начинают опять ссылаться на слова Божие, в которые сами не верят, наши пацифисты. Не имея возможности более возражать против разумных доводов о неизбежности войны, не рискуя более приводить определенных мыслей из Евангелия, они теперь ссылаются на общий дух его: «Христос велел любить врагов, ведь Он сказал: нет ни Еллина, ни Иудея»… Продолжить этого изречения они уже не могут, ибо, зная твердо много куплетов из Беранже, они не в состоянии привести ни одного выражения из Слова Божия, и в частности, это изречение они совершенно напрасно приводили против еврейских погромов. Против погромов говорили, писали, печатали и мы, но, во-первых, не приписывали Христу слов апостола Павла, а во-вторых, и нашим космополитам не советуем искажать смысл священных изречений, но хотя бы раз в жизни прочитать их целиком. Апостол пишет вступившим в Церковь Христову, чтобы они облеклись в ней в нового человека, совлекшись ветхого, ибо здесь нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос (Кол. 3,11). Как видите, речь идет не о разных верах, а только о православных христианах, т. е. сынах Церкви, которые должны любить друг друга, независимо от народности и сословия.