Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2: Третий глаз Шивы

— Ну да, здесь, на торфопредприятии имени инженера Классона.

— Рыбу ловили.

— В озере?

— Ив озере тоже.

— А где еще?

— Как где? В озере.

— Вы сказали: «и в озере тоже». Значит, и где-то еще?

— В карьерах.

— Вы имеете в виду старые выработки, оставшиеся после гидроторфа?

— Они самые. В них щука водится, карп-карась…

— Превосходно. А в озере?

— Там, известно, плотка, окунь, ерши… Лещ попадается. Точнее, подлещик с полкило.

— В каком именно озере?

— В этом.

— Название знаете?

— Светлое, кажись.

— На других озерах промышлять не пробовали?

— А разве тут есть другие?

— Вы не знаете? Странно… Видимо, и тут память подводит?

— Почему?

— Э, Фрол Никодимыч, сдается мне, что вы просто притворяетесь. Нехорошо, право… Вы же, можно сказать, старожил здешний, а не знаете, что, кроме Светлого, есть еще и другие озера. Согласитесь, что в такое трудно поверить.

— Какой же я старожил? Родился в Пропойске, ныне Славгород, жил на станции Суково, теперь опять же в Солнцево переименованной.

— В вашей трудовой книжке значится, что вы полный сезон, с мая по октябрь шестьдесят пятого года, проработали на торфопредприятии имени Классона. Это так?

— Давно было. Позабыл все.

— Даже Новоозерный участок, на котором работали?

— Новоозерный? Нет, его помню. Молоко хорошее было, парное, сметанка…

— А озеро?

— Топическое, что ли?

— Ловили сейчас в нем рыбу?

— Какая уж рыба в Топическом… Одни ляги да комары, да и не подберешься к нему. Чаруса как-никак кругом, самая погибельная трясина с окнами.

— Значит, в этот раз вы не смогли подобраться к Топическому озеру? Так я вас понял?

— Не токмо не смогли, но даже и не собирались. Своя голова дороже… Опять же рыба в ем не заводится.

— А вы приехали именно за рыбой?

— Ну да.

— Чем же вы ловили ее, эту самую рыбу?

— Как так?

— Не понятен вопрос? Я спрашиваю, чем, то есть какой снастью, ловили вы с Потаповым рыбу в карьерах и на Топическом озере.

— Не на Топическом, на Светлом.

— Извините, обмолвился… На озере Светлом.

— Так рыбу по-всякому ловят…

— Это я понимаю. Рыбу ловят удочкой, неводом, с помощью спиннинга, донок, всевозможных дорожек, кружков и даже капканами. Мне интересно знать, чем пользовались именно вы.

— Мы?

— Вы перестали понимать меня, Зализняк? Или просто не хотите отвечать? Не хотите, не надо. Это ваше право, но в протоколе я отмечу, что вы отказались дать ответ на столь простой вопрос.

— Я не отказываюсь.

— В чем же тогда дело? Вы неглупый человек, можно сказать, опытный, и должны понимать, что одним своим колебанием, уже косвенно свидетельствуете против себя.

— Почему так?

— Любой на моем месте поневоле усомнится в правдивости ваших показаний. Рыбу, говорите, ловить приехали, а чем ловили, сказать не хотите… Так-то, Стекольщик… На чем хоть приехал, помнишь?

— На мотоцикле.

— Ну вот, приехал на мотоцикле, с памятью, значит, все в порядке, а чем ловили, позабыл?

— Ничего я не позабыл! Зачем сбиваете, начальник? Мы верши ставили.

— Чего же сразу не сказал?

— Так нельзя ведь.

— Что нельзя?

— Вершами ловить… Боялся я…

— Вон оно что! Ну, этот грех уж как-нибудь тебе простим. Хоть я и не из рыбнадзора… Так что зря опасался, Зализняк, зря… Верши с собой привезли, из Москвы?

— Конечно. Как же иначе?

— И где они теперь?

— Где же им быть? В озере.

— Место показать сможешь?

— Раньше смог бы.

— Когда это раньше?

— До пожара.

— Понятно… Значит, пожар во всем виноват…

— Это ж такое стихийное бедствие!

— Когда на рыбалку собирались, о пожаре не подумали?

— Как так?

— Очень просто. Костер жгли?

— Ну!

— Как же вы решились на такое? А, Зализняк? На торфянике!

— Зачем на торфянике? На суходоле. У озера.

— Не имеет значения где. В границах торфяника строго-настрого запрещено разжигать огонь. Вам это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было… Ну, да мы еще вернемся к сему… Вы случайно сюда забрались или намеренно?

— Почему случайно? Мы порыбалить!

— Странная у вас рыбалка вышла, Фрол Никодимович, странная… Ни удочек не взяли, ни подсачника…

— Так верши же!

— Мало ли что верши… Рыбак без удочки все равно, что охотник без ружья. Разве не так?.. А вы даже котелка с собой не захватили. На несколько ж дней в глухомань забрались, а о котелке не позаботились. Ушицу-то в чем варили?

— В казане. Мы позаботились.

— Какое там позаботились, Никодимыч, брось заливать! Одолжили, надо полагать, казанец-то или вообще без спросу взяли?

— С собой привезли.

— Вы настаиваете на этом?

— Чего?

— Вы настаиваете на том, что привезли, как говорите, казан с собой?

— Ну!

— Тогда, как ни жаль, мне придется разбудить гражданку, которая одолжила вам свой чугунок, и попросить ее уделить нам несколько минут… Хотите очную ставку, Зализняк? Или не станем пока будить Матрену Петровну?

— Не надо ее трогать. Пусть поспит, начальник, покимарит часок.

— Мне приятно, что вы начинаете оживать, Фрол Никодимович. К вам возвращается не только память, но и такие прекрасные качества, как чувство юмора и человеколюбие… Продолжим наше собеседование в том же ключе… Казан отдадите?

— Если будет на то ваша воля…