Собрание сочинений: В 11 т. Т. 1: 1955–1959 гг.

- Подъезжайте ближе, Алексей Петрович,- проговорил он,- нужно осмотреть…

Когда «Мальчик», перебравшись через груды щебня, остано вился под открытым люком планетолета, все стали торопливо застегивать шлемы, готовясь к выходу. Но Ермаков остановил их:

- Незачем ходить всем. Со мной пойдут Быков и Спицын.

В кромешной тьме, подсвечивая себе фонариками, они на чет вереньках проползли по перевернутому коридорному отсеку к перекошенной стальной дверце. Быков слышал, как скрипит силикет под коленями и часто стучит кровь в висках.

- Ч–черт…- задыхаясь, бросил Ермаков.- Сил не хватает.

— Попробуйте вы, Алексей Петрович.

Быков уперся в дверь, нажал. С пронзительным скрежетом она подалась, образовался узкий проход.

- Входите, товарищи…

Они оказались в пустом кубическом помещении - очевидно, в кессоне. В лучах фонариков блеснули обломки разбитых приборов. Ермаков нагнулся, поднял чешуйчатый металлический костюм, внимательно осмотрел.

- Кислородные баллоны пусты,- пробормотал он,- все ясно.

- Глядите! - сдавленным голосом вскрикнул Спицын.

Быков оглянулся и попятился. Что–то загремело под ногами. Позади виднелась узкая полоска света.

- Вход,- сказал Ермаков.- Пошли.

Они миновали освещенную кают–компанию, осторожно пере шагивая через обломки мебели и обугленное тряпье, покрытое бурыми пятнами - вероятно, когда–то это были простыни,- и протиснулись в рубку.

- Здесь…

На стене, бывшей в свое время потолком, горело матовое по лушарие лампы. Треснувшая поперек панель управления была сдвинута с места, из–под нее торчали обгорелые провода. Но радиопередатчик работал, дрожали зеленые и синие огоньки за круглыми разбитыми стеклами. И перед ним, уронив косматую, обмотанную серыми бинтами голову, сидел мертвый человек.

- Здравствуй, пандит Бидхан Бондепадхай, отважный каль куттец,- тихо сказал Ермаков и выпрямился, положив руку на спинку кресла.- Вот где довелось тебя встретить… Ты умер на посту, как настоящий Человек…Он помолчал, стараясь справиться с волнением. Затем поднял сжатый кулак и отчетливо проговорил:

- Светлая тебе память!

Они подняли тело межпланетника и осторожно положили его на пол.

- Ну что ж, лучшего памятника, чем этот планетолет, для него не придумаешь.- Ермаков склонил голову.- Оставим его здесь.

Быков смотрел на худое, искалеченное тело, наскоро и неумело обвязанное простынями и обрывками белья, и думал о том, что этому человеку, бойцу науки, наверное, не было страшно умирать одному, за миллионы километров от Земли. Такие не падают духом, не отступают. Такими сильно человечество.

Спицын отошел от радиопередатчика.

- Сам чинил аппаратуру,- вполголоса сообщил он,- и сам наладил автомат–пеленгатор. Но как он уцелел при таком ударе - не могу себе представить. Здесь все разбито вдребезги.

Быков вздрогнул, пораженный новой мыслью:

— Анатолий Борисович, а где же остальные?

— Кто?

Ну… его спутники. Ермаков ответил:

— Бондепадхай–джи летел на Венеру один.

Забрав бортжурнал, пленки из автоматических лабораторий и дневники, они тщательно закрыли за собой двери и направились к выходу. Выбравшись из люка, Ермаков сказал, понизив голос:

- Там, в «Мальчике», поменьше подробностей о том, что ви дели. Спицын, сделайте несколько снимков корабля - и пошли.

В кабине «Мальчика», усевшись за пульт управления, он крат ко и сухо рассказал геологам о гибели Бондепадхая. Дауге спросил только:

- Это тот самый Бидхан Бондепадхай, что основал на Луне обсерваторию? Калькуттец?

Ему никто не ответил, и лишь несколько минут спустя Ермаков, не отводя глаз от смотрового люка, проговорил:

- Эта планета - чудовище. Вероятно, половина всех жертв в истории звездоплавания принесена ей. И каких жертв… Но мы ее возьмем! Мы ее укротим!

Ермаков был в шлеме, и Быков не видел его лица, но он видел сжатые в кулаки руки, лежащие на панели управления, и знал, что под силикетовой тканью стиснутые пальцы холодны и белы, как мрамор.

«Мальчик» уверенно шел на север, навстречу ветру, обходя смерчи. Два из них с шумом столкнулись, распались в косматое облако, и свирепый ветер подхватил его и погнал прочь к далекому горизонту. И вот впереди, гася красное сияние неба, вспыхнуло ослепительно синее, неправдоподобно прекрасное зарево. На его фоне отчетливо проступила сиреневая волнистая гряда далеких холмов. Зарево дрожало, переливаясь бело–синими волнами, в течение нескольких минут. Затем померкло и исчезло.

- Голконда фальшиво улыбнулась нам,- сказал Ермаков.- Идет Черная буря. Алексей Петрович, берите управление. Сейчас, вероятно, нам понадобится вся ваша сноровка.

ВЕНЕРА ПОКАЗЫВАЕТ ЗУБЫ