Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Стрешнев(говорит четко и грубовато). У вас актерский хохот, поддельный, барабанный. Вам нечего сказать.

Адъютант. Да, я актер, артист, притом актер первого положения, премьер. А вы известный царский генерал, премьер особого рода. Я адъютант, а вы — начальник штаба, какого черта вы подковыриваете меня — «актер», «актер»! Французская революция из сапожников делала маршалов.

Стрешнев. Благодарю вас за урок, но я не подковыривал вас, как вы изволили выразиться. Ваш смех ненатурален, дорогой мой, ибо над чем же тут смеяться? Что Фрунзе — генерал? Конечно, генерал. Армейский генерал… У Фрунзе есть другая фамилия — Михайлов. Я в Петрограде многое слыхал о генерале Михайлове.

Адъютант. Нет, это анекдот!.. Михайлов — вы поймите, — Михайлов — это подпольная кличка. В Ивановской губернии Фрунзе известен под именем Арсения. Следуя вам, все попы скажут, что Фрунзе был епископом Арсением.

Стрешнев. Вы каламбурите, а я вам говорю серьезно. Адмирал Колчак понятия не имеет, кто появился перед ним на Волге. Я вам предсказываю небывалую военную дуэль двух полководцев. Над Колчаком нельзя смеяться…

Адъютант. Я не смеюсь.

Стрешнев. У нас, у русских, есть нехорошая черта — кичливость… (Добавил.) От некультурности, по-моему. Колчак способный человек, противник грозный.

Адъютант. Позвольте, По-моему, все это слово в слово вчера говорил Михаил Васильевич Фрунзе на военном совещании.

Стрешнев. Да. (Горячо.) Да! И это и подтверждает, что у Фрунзе большой военный опыт, что он человек реальный, образованный.

Адъютант. Никакого военного опыта у Фрунзе нет.

Стрешнев. Вы просто спорщик.

Адъютант. А вы — упрямый старик.

Стрешнев. Старик, который кое-что видел на свете и восхищен военными доктринами господина Фрунзе.

Адъютант. Вы, Ипполит Антонович, — человек своей касты, весь мир делите на военных и штатских. По одну сторону — наполеоны, по другую — шляпы.

Стук в дверь.

Войдите.

Входит Дронов.

Дронов. Здравствуйте, товарищи.

Адъютант(устраивается в кресле, делает маникюр). Здравствуйте, товарищ комбриг.

Дронов. Не знаете ли вы, зачем я вызван?

Адъютант. А кто вас вызывал?

Дронов. В бригаду звонили по телефону, а связист оказался бестолковым.

Адъютант. Бестолковых надо заменять толковыми.

Дронов. Все нас учат, бедных. Мода стала — учить.

Адъютант. Ученье — свет, неученье — тьма.

Дронов. Конечно, такая вот, например, обстановка соответствует…

Адъютант. Чему?

Дронов. Чтоб соблюдать внешний вид, благородство туалета и тому подобное.

Адъютант. Для того чтобы остричь черные ногти, товарищ комбриг, не надо жить в губернаторском доме.

Дронов(пряча руки в карманы и сердясь). Мы там по трое суток сапог не снимаем.

Стрешнев. Извините меня, я человек закоренелый, я — анахронизм, пережиток, мумия, но в прежние годы мы не могли явиться к своему командиру в столь живописном и небрежном виде. В этом была не только форма или традиция, но уважение.

Дронов. Чинопочитание.

Стрешнев. Служба, дорогой мой, жестокая военная служба. Но я вас лично не порицаю. Здесь есть более серьезные явления — упадок дисциплины среди командиров. А политические органы рекомендуют вас, товарищ Дронов, как достойного начальника.

Входит вестовой.

Вестовой. Товарищ адъютант, тут пришел Чапаев, командир. Вас просит. (Уходит.)

Адъютант(подумал). Чапаев… Что-то я не слыхал. У нас, кажется, такого командира нет.

Дронов. Он давно отчислен.

Адъютант выходит.

Стрешнев. Как вы находите положение вещей на фронте?

Дронов(угрюмо). Сила солому ломит.

Стрешнев. Применительно к стратегии это не всегда верно.

Дронов(с некоторой резкостью). По карте с циркулем я сам люблю заниматься стратегией, да только колчаковцы циркуля не боятся. Я говорю: сила солому ломит.

Стрешнев. Относительно соломы это справедливо, но солома продукт мертвый, лишенный мышления. Как же мы с вами можем уподоблять себя соломе?

Дронов. Одним мышлением много не навоюешь. Я говорю, сила нужна.

Стрешнев. Можно подумать, что вы к мышлению относитесь с некоторым недоверием.

Дронов. Товарищ начальник штаба, мышлением хорошо заниматься в кабинетах, а мы воюем.

Стрешнев(пожал плечами). Вы что же, дорогой мой, войну считаете профессией балбесов?

Дронов. Я вам говорю, сила нужна, сила!

Стрешнев. Вы кто — боксер, тяжеловес, борец Иван Поддубный[111], что ли?

Дронов. Я простой человек.

Стрешнев. Очень печально.

Входит адъютант.

Адъютант. Что за человек Чапаев — не пойму. Он мне заявил, что прошел военную академию.

Стрешнев. Что?.. Когда прошел?