Собрание сочинений в 5 томах. Том 5.

13 июля 1858 г. Однако попытки вести записи собственных впечатлений и наблюдений были у Шевченко и прежде. В письме к В. Н. Репниной 25—29 февраля 1848 г. поэт рассказал, что вел дневник в течение нескольких месяцев («со дня прибытия моего в крепость Орскую»), но, прочитав однажды записанное, «испугался» «однообразно-грустного» его характера и «сжег мой дневник на догорающей свече». Возобновляя дневник в июне 1857 г., Шевченко имел в виду запечатлеть для самого себя и для близких друзей черты окружающего быта, собственные настроения и проч. Очень скоро дневниковые записи превратились в непринужденную беседу поэта с самим собою. Каждодневные записи создали драгоценнейший биографический документ, безукоризненно правдивый в передаче фактов, искренний до беспощадности в автобиографических признаниях и характеристиках, неизменно точный и непосредственный.

Эти качества «Дневника» отлично поняли первые его издатели, заключившие публикацию в «Основе» следующим комментарием: «Нас упрекали, зачем мы печатали весь «Дневник» сподряд, не исключая многих мелочей — и не занимательных и в то же время слишком обнажавших темные стороны домашней жизни поэта. По мнению этих строгих судей, образ поэта должен оставаться светлым и величавым, как его произведения: следовательно, выбрать лучшие страницы из «Дневника», а не помещать такие подробности, которые прочесть было бы неприятно самому Шевченко. Мы, напротив, жалеем, что принуждены были выпустить некоторые места, где резко высказывается и его негодование и ненависть, и желчные приговоры и насмешка; мы уверены, что поэт не упрекнул бы нас за это. Шевченко при жизни скрывал только свои задушевные думы и самые нежные проявления своего сердца; но никогда не старался скрыть и тем более закрашивать те пятна, которые наложила на него многопечальная и многотрудная жизнь, продержавшая его от колыбели до могилы в черном теле. Он никогда не подымался на ходули, никогда не разыгрывал роли; будучи без малейших усилий истинно возвышен, неподражаемо велик в своих поэтических созданиях... он никогда в жизни не высился во весь рост, становясь рядом рука об руку с людьми обыкновенными, рядовыми. Посмотрите, сколько очаровательных личностей он встречает на каждом шагу, как он восхищается ими и как мало самоуверенности, достоинства самим собою выражается в его «Дневнике»!.. Пускай в напечатанном нами «Дневнике» увидят Шевченко всего, каков он был; пускай из него поймут, что наше пристрастие не то, которое боится правды для своих любимцев. Тому, кто имел полное право отнестись к своей «Музе» — к своему главному призванию — с словами:

Ми не лукавили з тобою,—

Мы просто йшли: у нас нема Зерна неправди за собою,—

тому не страшна правда» («Основа», 1862, кн. VIII, сс. 19—20).

Эти строки написаны искренним почитателем Шевченко, одним из наиболее близких к нему в последние месяцы жизни людей,— художником Львом Жемчужниковым. Он осуществил и самую публикацию, несмотря на сильнейшее противодействие националистически настроенных помещиков, группировавшихся вокруг «Основы».

1857 г.

13 июня

И в шканечных журналах врут...— то есть в судовых журналах.

Как сказал поэт наш...— Далее цитируется четверостишие Алексея Васильевича Кольцова (1809—1842). Книжка его стихотворений, повидимому, была прислана поэту друзьями в 1848— 1849 гг. и находилась с ним в ссылке.

Письмо из Петербурга от Михаила Лазаревского...— Михаил Матвеевич Лазаревский (1818—1867)—один из близких друзей поэта. Он познакомился с Шевченко в Оренбурге, быстро сошелся с ним и вместе с братом своим Федором сделался ближайшим поверенным поэта. В упоминаемом письме 2 мая 1857 г. он писал: «Я узнал только, что третьего дня послана бумага командиру Оренбургского корпуса, что ты... получаешь отставку с предоставлением избрать род и место жизни. Но так ли это — не убежден, потому что сам не видел бумаги и увижу ее только через несколько дней. Потерпи, дружище, немного и, вероятно, сам узнаешь все вернее, нежели я теперь пишу». Одновременно Лазаревский прислал поэту деньги на дорогу из средств, собранных на спектакле в Академии художеств, организованном А. И. Толстой в пользу Шевченко.

Помолившись богу за Фультонову душу...— Шевченко имеет в виду железную дорогу из Москвы в Петербург, открытую в конце 1851 г.; упоминание английского механика Роберта Фультона — ошибка поэта; он имел в виду Джорджа Стефенсона.