Собрание сочинений в 8 томах. Том 1. Белая гвардия. Записки на манжетах. Рассказы

И вот петлюровцы пришли, и через какое-то время его мобилизовали. Однажды я прихожу домой – лежит записка: «Приходи туда-то, принеси то-то». Я прихожу – на лошади сидит. Говорит: «Мы уходим сегодня в Слободку – это, знаете, с Подола есть мост в эту Слободку – приходи завтра, за мостом мы будем», – еще что-то ему принести надо было. На следующий день я прихожу в Слободку, приношу бутерброды, кажется, папиросы, еще что-то. Он говорит: «Сегодня, наверное, драпать будут. Большевики подходят». А они большевиков страшно боялись. Я прихожу домой страшно расстроенная: потому что не знаю, удастся ли ему убежать от петлюровцев или нет. Остались мы с Варькой в квартире одни, братья куда-то ушли. И вот в третьем часу вдруг такие звонки!.. Мы кинулись с Варькой открывать дверь – ну, конечно, он. Почему-то он сильно бежал, дрожал весь, и состояние было ужасное – нервное такое. Его уложили в постель, и он после этого пролежал целую неделю, больной был. Он потом рассказал, что как-то немножко поотстал, потом еще немножко, за столб, за другой и бросился в переулок бежать. Так бежал, что сердце колотилось, думал, инфаркт будет.

По предположению Я. Тинченко, Булгаков был мобилизован в 1-й Синежупанный полк 1-й Синежупанной (Синей) дивизии, который в начале февраля 1919 г. находился на левом берегу Днепра: его основной задачей было разоружение и арест дезертиров. Командиром полка был полковник М. Пащенко, до Первой мировой войны являвшийся учителем и журналистом (писал под псевдонимом «Волчок»). Вскоре после отступления Пащенко был разжалован и вернулся к учительской работе в деревне, однако вскоре был расстрелян красными как бывший петлюровец.

С. 657. В Киеве ревком. – Ревком, революционный комитет – чрезвычайный орган власти в годы Гражданской войны в губернских, уездных и волостных центрах прифронтовой полосы.

С. 658. О, будьте покойны. Я убил. – Как отмечает М. Чудакова, в булгаковских произведениях постоянно варьируется мотив пассивного соучастия героя, наблюдающего убийство невинной жертвы и впоследствии испытывающего чувство жгучей вины. На этом фоне рассказ «Я убил» является исключением: в нем изображена ситуация не воображаемого, а реального вмешательства в ход событий – герой собственноручно наказывает убийцу (Ч у д а к о в а М. О. Рассказы. Приложение // Булгаков М. А. Собр. соч.: В 5 т. М., 1989. Т. 1. С. 594–595).

ЗАПИСКИ НА МАНЖЕТАХ

Впервые – часть 1: Накануне (Литературное приложение). 1922. 18 июня; Возрождение. М., 1923. Вып. 2; часть 2: Россия. 1923. № 5. Работа над «Записками» была начата Булгаковым, по-видимому, еще во Владикавказе и продолжена после приезда в Москву в сентябре 1921 г. Машинистка И. Раабен вспоминала, что когда она поздней осенью 1921 г. начала перепечатывать рукописи Булгакова, то первое, над чем они стали работать, были «Записки на манжетах»: «Он приходил каждый вечер, часов в 7–8, и диктовал по два-три часа и, мне кажется, отчасти импровизировал. У него в руках были, как я помню, записные книжки, отдельные листочки, но никакой рукописи как таковой не было» (Воспоминания о Михаиле Булгакове. С. 128).

В 1922 г. в Москву приезжал П. Садыкер, директор-издатель берлинской редакции «Накануне»; он, в частности, вел переговоры с Булгаковым об издании «Записок». Позже, 21 февраля 1923 г., Садыкер писал из Берлина: «В бытность мою в Москве Вы предлагали мне издать Ваши “Записки на манжетах”, но я не мог тогда ничего решить ‹…›. Прошу Вас предоставить нам право издания. ‹…› Книжку мы издадим быстро и красиво» (цит. по: Ч у д а к о в а М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. С. 254). Однако это издание не было осуществлено.

30 декабря 1922 и 14 января 1923 г. автор читал «Записки…» на заседании литературного объединения «Никитинские субботники», и через несколько месяцев обе части увидели свет (в разных изданиях, но почти одновременно).