Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения

               Магадев, земли владыка,
               К нам в шестой нисходит раз,
               Чтоб от мала до велика
               Самому изведать нас;
               Хочет в странствованье трудном
               Скорбь и радость испытать,
               Чтоб судьею правосудным
               Нас карать и награждать.
Он, путником город обшедшим усталым,
Могучих проникнув, прислушавшись к малым,
Выходит в предместье свой путь продолжать.

               Вот стоит под воротами,

               В шелк и в кольца убрана,
               С насурмленными бровями,
               Дева падшая одна.
               «Здравствуй, дева!» — «Гость, не в меру
               Честь в привете мне твоем!»
               «Кто же ты?» — «Я баядера,
               И любви ты видишь дом!»
Гремучие бубны привычной рукою,
Кружась, потрясает она над собою
И, стан изгибая, обходит кругом.

               И, ласкаясь, увлекает

               Незнакомца на порог:
               «Лишь войди, и засияет
               Эта хата, как чертог;
               Ноги я твои омою,
               Дам приют от солнца стрел,
               Освежу и успокою,
               Ты устал и изомлел!»
И мнимым страданьям она помогает,
Бессмертный с улыбкою все примечает,
Он чистую душу в упадшей прозрел.

               Как с рабынею, сурово

               Обращается он с ней,
               Но она, откинув ковы,
               Все покорней и нежней,
               И невольно, в жажде вящей
               Унизительных услуг,
               Чует страсти настоящей
               Возрастающий недуг.
Но ведатель глубей и высей вселенной,
Пытуя, проводит ее постепенно
Чрез негу, и страх, и терзания мук.

               Он касается устами

               Расписных ее ланит —
               И нежданными слезами
               Лик наемницы облит;
               Пала ниц в сердечной боли,
               И не надо ей даров,
               И для пляски нету воли,
               И для речи нету слов.
Но солнце заходит, и мрак наступает,
Убранное ложе чету принимает,
И ночь опустила над ними покров.

               На заре, в волненье странном,

               Пробудившись ото сна,
               Гостя мертвым, бездыханным
               Видит с ужасом она.
               Плач напрасный! Крик бесплодный!
               Совершился рока суд,
               И брамины труп холодный
               К яме огненной несут.
И слышит она погребальное пенье,
И рвется, и делит толпу в исступленье…
«Кто ты? Чего хочешь, безумная, тут?»

               С воплем ринулась на землю

               Пред возлюбленным своим:
               «Я супруга прах объемлю,
               Я хочу погибнуть с ним!
               Красота ли неземная
               Станет пеплом и золой?
               Он был мой в лобзаньях рая,
               Он и в смерти будет мой!»
Но стих раздается священного хора:
«Несем мы к могиле, несем без разбора
И старость и юность с ее красотой!

               Ты ж ученью Брамы веруй:

               Мужем не был он твоим,
               Ты зовешься баядерой,
               И не связана ты с ним.
               Только женам овдовелым
               Честь сожженья суждена,
               Только тень идет за телом,
               А за мужем лишь жена.
Раздайтеся, трубы, кимвалы, гремите,
Вы в пламени юношу, боги, примите,
Примите к себе от последнего сна!»

               Так, ее страданья множа,

               Хор безжалостно поет,
               И на лютой смерти ложе,
               В ярый огнь, она падет;
               Но из пламенного зева
               Бог поднялся, невредим,
               И в его объятьях дева
               К небесам взлетает с ним.
Раскаянье грешных любимо богами,
Заблудших детей огневыми руками
Благие возносят к чертогам своим.

1797