Вон замок стоит на вершинеСреди гранитных скал.Под сводами башен высокихОн рыцарей встарь укрывал.Но рыцари спят в могилах,А башни врагом сожжены.Я проникаю свободноВ проломы ветхой стены.Здесь погреб с вином драгоценнымЛежал в былые года.Прислужница больше не сходитС кувшином тяжелым туда.И в зал не спешит, как бывало,Гостей обнести чередой.Попу не наполнит бокалаДля трапезы в праздник святой.И дерзкому пажу отведатьНе даст, пробегая, вина.И тайной награды не приметЗа тайную щедрость она.Затем, что и стены, и своды,И лестницы — все сожжено,Рассыпалась, рухнув, капеллаИ в прах обратилась давно.Но в день жизнерадостно-яркий,Когда на вершине крутойСтоял я с бутылкой и лютней,С подругой моей молодой,В развалинах все заблистало,Наполнились жизнью они,И шумно и празднично стало,Как в добрые старые дни.И мнилось, нарядные гостиВъезжают во двор чередой,И мнилось, из прошлого мираМы входим счастливой четой.И ждет нас в капелле священник,И вот поднялись мы туда,И он вопрошает: «Согласны?» —И мы улыбаемся: «Да».И радостно песнь зазвучала,Как юное сердце, чиста,И ей не толпа отвечала,Но звонкого эха уста.Меж тем надвинулся вечер,Он шум и веселье унес,И вот заходящее солнцеУбрало багрянцем утес.И дамой служанка блистает,И паж точно рыцарь одет,И щедро она угощает,И он не скупится в ответ.1802