Собрание сочинений в двух томах. Том I

Словно в щели большого холста,
Пробивается в небе дырявом
Ослепительная высота,
Леденящая музыка славы.

Это — ночь, первобытная ночь,
Та, что сеет любовь и разлуку,
Это — час, когда нечем помочь
Протянувшему слабую руку.

Останавливаются часы
Над застигнутыми тишиною,
Ложны меры и ложны весы
В час, когда наступает ночное.

Это — ночь: город каменных масс,
Глыб железо-бетонно-кирпичных,
Стал прозрачней, нежней в этот час
От сомнительной правды скрипичной.

Останавливаются сердца
Безупречные, как логарифмы…
В этот час поднимают купца
Над счетами полночные рифмы.

Все, что строилось каторжным днем,
Ночью рушится — в мусор и клочья.
Гибнет, гибнет дневной Ерихон
От космической музыки ночи.

Ночью гуще тоска и вино
(Сердце бьется сильнее во мраке),
Ночью белое часто — черно,
Смерть нам делает тайные знаки.

Ночью даже счастливого жаль.
Люди ночью слабее и ближе…
Расцветает большая печаль
На ночном черноземе Парижа.

66. «И вновь блуждают в окнах огоньки…»

И вновь блуждают в окнах огоньки,
    Грохочут ставни,
И у каминов греют старики
    Печаль о давнем.

Вот музыкой хрустальной, но земной,
    В тиши прогорклой,
Струится дождь, хлеща фонарный строй
    По желтым стеклам.

И фонари бегут, несутся прочь
    От мглы упорной.
Обрушилась арктическая ночь
    Лавиной черной.

Обрушилась, стремит неслышный бег,
    В дома стучится,
И падает под нею человек,
    И зверь, и птица.

Но есть сердца, лавине есть одна
    Средь нас преграда —
Под силу им и ночь, и тишина,
    Им сна не надо.

Есть человек ночной — он устоит
    Пред болью многой.
Есть человек — он сердце веселит
    Хулой на Бога.

…Мятежников и чудаков оплот, —
    На черном грунте
Питает ночь прекрасный горький плод:
    Мечту о бунте.

67. «В промерзлой тишине…»

В промерзлой тишине,
   в старинной мгле, всклокоченной и рваной,
Открылся снова мне
   бесцельный путь в полночные туманы.

О, спящий человек,
   отдавший псу ночное первородство,
Здесь — ночь, фонарь и снег,
   мощеные луга для мечтоводства.

Роняют в мглу часы
   певучие торжественные зерна.
Поэты — словно псы —
   одни внимают им в пустыне черной.

68. «Как соленая песня рыбацкая…»

Как соленая песня рыбацкая,
Как бессонная лампа поэта,
Как зеленая сырость кабацкая —
   Эта ночь без рассвета.

Как в горячей тени под терновником
Поджидающий Авеля — Каин,
Как улыбка слепого любовника —
   Эта ночь городская.

Как безногого бодрость румяная,
Как неветхое слово Завета,
Как письмо о любви безымянное —
   Эта ночь без ответа.

Как сирена, тоской пораженная,
Уходящего в даль парохода,
Эта ночь — как гудок напряженная —
   Эта ночь без исхода.

69. «О чем сказать: о сини безвоздушной…»