Собрание сочинений в двух томах. Том I

О чем сказать: о сини безвоздушной,
О скуке звезд, дрожащих надо мной,
О песни ли, мятежной, но тщедушной, —
О песне, усмиренной тишиной?

О Розанове ль, на столе лежащем
Вопросом, на который смерть — ответ,
Иль обо мне, бессонном подлежащем,
К которому сказуемого нет?

Друзья мои, полночные предтечи,
Как трудно ночью спать, а не бродить,
Когда нам нечем, десятижды нечем
Ночную душу умиротворить…

Луна висит над мертвою деревней
Приманкою, что бросил в мир Рыбак…
О, жадность, слепота добычи древней,
О, лай — о чем-то знающих — собак.

70. «Окно на полуночном полустанке…»

Окно на полуночном полустанке
И тень в прямоугольнике окна,
Улыбка недоступной англичанки,
В полупустом кафе глоток вина,

Танцующая в шатком балагане
Хозяйская измученная дочь,
Смычок — скользящий по старинной ране,
Иль просто — одиночество и ночь…

Свеча в ночи… на даче, за оградой…
Свист, песня, смех — в деревне, за рекой…
Немногого — о, малого мне надо,
Чтобы смутить несытый мой покой.

71. «В сердце — грубых обид неостывшая накипь…»

В сердце — грубых обид неостывшая накипь:
За обман унизительных лет,
За какие-то тайные ложные знаки,
Предвещавшие радость и свет.

Снова ожила — Божьею неосторожностью —
Тяжко двинулась, где-то на дне,
Тоска по той невозможности,
Что была обещана мне.

72. «Земля лежит в снегу. Над ней воздели сучья…»

Земля лежит в снегу. Над ней воздели сучья
Деревья нищие. Прозрачный реет дым.
Все проще и нежней, безжалостно — и лучше
Под этим небом, близким и пустым.

О чем же — этот снег, и след, ведущий мимо
Меня и жизни стынущей моей?..

О главном, о простом — и о непостижимом:
О том, что все пройдет и все невозвратимо,
Как дым меж коченеющих ветвей.

73. «Снег радости и снег печали…»

Снег радости и снег печали,
Снег мудрости и чистоты.
(Мы шли в прохладной радости печали)
О многом знали мы, о многом мы молчали,
Когда из музыкальной пустоты
На наши души грустно падал ты…

74. «В морозном сне, голубовато-снежном…»

В морозном сне, голубовато-снежном,
В старинном танце, медленном и нежном,
Снежинками нездешними пыля,
Мертво кружились небо и земля.

И коченея, в пустоте небес,
Кого-то звал тысячерукий лес.

Но сверху падал равнодушный снег,
А по снегу, не поднимая век,
Под белый хруст шел черный человек.

И жуток был его неспешный шаг:
Как будто шел он в гиблый белый мрак,
Откуда нет возвратного пути,
И — никому нельзя туда идти.

75. «Замерзая, качался фонарь у подъезда…»