Собрание сочинений в двух томах. Том I

Исполнятся поставленные сроки —
Мы отлетим беспечною гурьбой
Туда, где счастья трудного уроки
Окажутся младенческой игрой.

Мы пролетим сквозь бездны и созвездья

В обещанный божественный приют
Принять за все достойное возмездье —
За нашу горечь, мужество и блуд.

Но знаю я: не хватит сил у сердца,

Уже не помнящего ни о чем,
Понять, что будет и без нас вертеться
Земной — убогий — драгоценный ком.

Там, в холодке сладчайшего эфира,

Следя за глыбой, тонущей вдали,
Мы обожжемся памятью о сиром,
Тяжеловесном счастии земли.

Мы вдруг поймем: сияющего неба,

Пустыни серебристо-голубой
Дороже нам кусок земного хлеба
И пыль земли, невзрачной и рябой.

И благородство гордого пейзажа —

Пространств и звезд, горящих как заря,
Нам не заменит яблони, ни — даже! —
Кривого городского фонаря.

И мы попросим набожно и страстно

О древней сладостной животной мгле,
О новой жизни, бедной и прекрасной,
На милой, на мучительной земле.

Мне думается: позови нас Боже

За семь небес, в простор блаженный свой,
Мы даже там — прости — вздохнем, быть может,
По той тщете, что мы зовем землей.

27. Благодарность

Смиренномудро отвращаю слух
От неба, что мне ангелы раскрыли.
Мне ль, недостойному, вдруг возвестит петух
Огонь и пенье лучезарных крылий!

Благодарю Тебя за все: за хлеб,

За пыль и жар моей дороги скудной,
За то, что я не навсегда ослеп
Для радости, отчаянной и трудной.

За эту плоть, Тобою обреченную

Вину и хлебу, букве и жене.
За сердце, древним сном отягощенное,
За жизнь и смерть, доверенные мне.

За то, что с детства слышал в небе трубы я

И видел перст, суровый и большой.
За то, что тело, бедное и грубое,
Ты посолил веселою душой.

28. «Здесь человек живет — гуляет, ест, и пишет…»

Здесь человек живет — гуляет, ест, и пишет,
И руки жмет знакомым и родным…
Здесь человек живет и благодарно дышит
Прекрасным, вкусным воздухом земным.

И облачко его веселого дыханья,

Легко летя в родные небеса,
Проходит древний путь горений и блужданий
И падает на землю, как роса.

И вспоминает он свой лет, свое вращенье

В космической таинственной пыли,
И холода высот, и пламя очищенья,
И все дороги неба и земли.

Веселию, любви и радости послушный,

Он в мужественной вере одолел
Соблазны пустоты и скуки малодушной
Бесславный, унизительный удел.

Пусть нищий маловер злословит и клевещет,

Здесь ходит некто, счастья не тая,
И жадно трогает рукой земные вещи
Свидетелей отрады бытия.

Здесь человек живет и благодарно дышит.

Он все простил в стремлении — понять.
И, слушая себя, Его дыханье слышит,
И жизнь ему любовница и мать.

29. «Лежу на грубом берегу…»