Читаем Собрание сочинений в двух томах. Том I полностью

Собрание сочинений в двух томах. Том I

Ариадна Александровна Скрябина , Довид Миронович Кнут

Я пересел напротив, чтоб вглядетьсяВ попутчиков… И вот, по их глазам,По их губам, рукам — я вдруг увиделС недоуменьем и почти с испугом:Им был открыт какой-то тайный мир,Что проступает сквозь слова и вещи,Сквозь косные невзрачные предметы, —Им был открыт прекрасный тайный мир.Вагон летел, и в стареньком купеЯ видел пыль, нечистые скамейки,И смятую газету (что противнейПрочитанной газеты!..), и соседей,Еще не старых, но помятых жизнью.Я слышал стук и скрип оконной рамыДа дробь колес. Они же, рядом сидя,На то же глядя, видели иное,Иное слышали и знали об ином,И я подобен был слепцу, со зрячимСидящему — пред ними те же краски,И звезды те же, те же — мрак, и песня,И девушка, несущая корзинку,Но как несхожи меж собой виденья,Что — позже — каждый унесет к себе.Он говорил ей: ты бледна сегодня,Мой милый зайчик, крошка дорогая…И женщина пьянела, и безумьеМутило ей глаза горячим счастьем.Смиренный и божественный языкПрикосновений, взглядов и молчаний.От рук к рукам, от глаз — к родным глазам,От сердца к сердцу шли живые токиТой радости, которой нет названья,Той прелести, которой меры нет,Той щедрости, которой нет предела.Да, есть еще таинственнейший мирНеясных музыкальных измерений,Есть царская симфония любви,В которой расплавляются слова,Чернея, истлевая, умирая,Как осенью — обугленный листок,Как обескровленное скукой сердце,Как сердце, недождавшееся счастья.Кондуктор что-то крикнул. Поезд стал.Я долго шел проселочной дорогой.Стоял белесый сонный хмурый день,Но в сером небе зрело счастье мира.

Из цикла «Прародина»

^{Д. Кнут у Стены Плача в Иерусалиме (осень 1937)}

116–117. Хайфа

1. «Среди бесплодных дел и тучного безделья…»

Среди бесплодных дел и тучного безделья,В пустыне каменной, где звери не живут,Опять — оазисом: спасительная келья,Мужской геометрический уют.И вновь безмерный лист нетронутой бумагиСамозабвенно ждет живительных чернил,Скупых последних слез, благословенной влаги,Что человек про черный час хранил.Работает страна — перо, лопата, заступ —И пот души, как пот лица, солен.Но там, где сеян хлеб — цветы Экклезиаста,Твой мудрый сад, безумный Соломон.

2. «О, бедный Кармил! Гробовые кубы…»

О, бедный Кармил! Гробовые кубыБлюдут гигиенический уют:Радиофон — и золотые зубы,Сквозь кои души медные блюют.Огонь и сера европейской лавы,Кинематограф, заводской гудок…Но надо всем, но через все — отравой —Пронзительный библейский холодок.