Собрание Сочинений в двух томах. Том Первый. Стихотворения

И направо и налево
Улыбался без конца.
И дошло до перегрева
Главных мускулов лица.

Наступил в лице затор,

Мускулы как связаны.
Мне улыбки с этих пор
Противопоказаны.

Люди стали порицать,

Что улыбка в ширь лица
Не рас-тя-ги-ва-е-тся
И не получается!

Без улыбки мне нельзя

Выходить из дому.
Заказал улыбку я
Нашему портному.

И последнюю с лица

Снял и дал для образца.

А портной мой невпопад

Возьми и окачурься!
Улыбку требую назад,
А мне родные говорят,
Что они не в курсе.

От таких событий тошных

Я совсем затосковал,
Но улыбку мне художник
На лице нарисовал.

Та улыбка — неземная,

До ушей распялен рот,
И с лица я не снимаю
Ту улыбку круглый год.

Обвораживаю всех.

Вежлив. Безупречен.
Мне поэтому успех
Всюду обеспечен.

* * *

Листьев взвинченный полёт.
Сырость, слякоть, полумрак.
Этим я из года в год
Восхищаюсь как дурак.

Ветры в улицах трубят,

Сумасшедший акробат
Над ареною асфальта
Крутит траурное сальто.

И кричат ему «ура»

Сотни рыжих у ковра.
Я и сам такой точь-в-точь,
Так смотри же — не промажь.
До пощечин я охоч,
У меня такая блажь.

Я везде сую свой нос,

Я повсюду тут как тут,
Рыжих в шутку и всерьёз
По лицу за это бьют.

Но я все-таки артист,

Хоть слыву я дураком
И лечу, как желтый лист,
По арене кувырком.

Знать, в такой уж переплёт

Мы попали, милый друг.
Что нам осень пропоёт
В золотую ночь разлук?

Пропоет, что дождь прошёл,

И что он пройдет опять,
Что нам будет хорошо
Под гитару умирать,

Что летим мы на магнит,

Что нас тянет даль и ширь,
Что сосульками звенит
Серебристая Сибирь.

* * *

Идет замедленный человек,
Угасающий человек.
Он мается целый век,
Пугается целый век.

Сорок костюмов снашивает,

Семьдесят пар башмаков,
Счастье выпрашивает
У лошадиных подков.

Едва он на свет явлен,

Совсем еще мал, гол —
А уже на него составлен
Первый протокол.

Еще он роста цыплячьего, —

Розовощекий комочек, —
А что-то уже втолмачивает
В него педагог-начётчик.

А выйдет в путь человечий,

Шагнет за порог — и глядь —
Уже государство на плечи
Ему навалило кладь!

И только какая-то женщина,

Говорившая вычурно,
Как гайка, была безупречно
К нему привинчена.

Да умерла намедни.

Он называл ее Глашей.
И вот он идет замедленный,
Идет погасший.

* * *