Собрание Сочинений в двух томах. Том Первый. Стихотворения

Василий Толмачев в своей большой работе «Христианские мотивы в русской поэзии и творчестве Ивана Елагина» высказывает сомнение в наличии религиозной темы у Елагина как таковой [36], ссылаясь на более чем странное утверждение Т. Фесенко: «У Елагина нет религиозных стихотворений» [37]. Ниже Толмачев объясняет «нерелигиозность» поэзии Елагина более чем странно: «По-видимому, некоторая несформулированность елагинской поэзии – одно из важнейших ее свойств» [38]. Но, во-первых, Елагин – чуть ли не один из самых афористичных поэтов ХХ века, иной раз – до трюизма («Есть только ширь бессмертного пространства, / Где мы и камни – смертные жильцы"); во-вторых, свое религиозное кредо Иван Елагин ясно сформулировал, притом именно в поэзии.

И не вина поэта, если это кредо не совсем традиционно в привычно-церковном толковании. Речь идет о стихотворении Елагина «Худощавым подростком…», где вновь возникает бессмертная для поэта фигура его отца – Венедикта Марта, – запечатленного перед арестом под киевским каштаном в июне 1937 года. Елагин заканчивает стихотворение так:

И пока океаны
Миражи свои все не растратили,
Человек все стоит у каштана,
А вокруг человека приятели.

И над ним распростерта

Та ветка – шумит, как шумела.
Воскрешение мертвых –
Наше общее с деревом дело.

Последние строки этого стихотворения – прямая цитата из великого русского философа Н.Ф. Федорова, чья «философия общего дела» предполагала единое для всех живущих целенаправленное занятие: воскрешение всех людей, когда-либо живших на земле. С шестидесятых годов нашего столетия учение Федорова получило всемирную известность, притом в первую очередь – в США. Елагин отнюдь не «совпал» с Федоровым, он открыто принял его сторону, да еще антропоморфировал мир до того, что единое дело у него делают человек и дерево. Это не еретический пантеизм, за который был сожжен Джордано Бруно. Это – благороднейшая и достойнейшая позиция поэта и верующего человека. По-своему, но верующего.

«Смерть не все возьмет – смерть только свое возьмет», – писал один из лучших русских писателей ХХ века Борис Шергин. Истинную поэзию смерть не возьмет, не ее это дело. А для живых, издающих и читающих книги, дело всегда есть, и дело это общее, из всех важных – самое важное.

Воскрешение мертвых.

Евгений Витковский

ПО ДОРОГОЕ ОТТУДА (1953)

* * *

Усталый город пал в ночное лоно.
Душе — застенок сна.
Над головой в горбатых ветвях клена
Запуталась луна.

Жемчужный дым заполнил купол темный.

И, плавая в дыму,
Глядят с тоской бездомных духов сонмы
В надзвездную тюрьму.

* * *

Там улица кончалась. Там
Река поблескивала снизу.
Луна с карниза по карнизу
Плелась за нами по пятам!

И лестница упала там

До самой пристани, до самой
Волны сутулой и упрямой,
Надоедающей бортам.

А мы стояли у перил,

У срезанного края кручи,
А ветер тучи перерыл
И посбивал деревья в кучи.

И прядь волос — твоих волос —

Мне ветер даровал как милость…
Как время не остановилось?
Как сердце не оборвалось?

* * *

Так. Маскарад вечерний начат.
Расторгнут занавес зари.
Как виселицы, замаячат
На перекрестках фонари!

И тени супятся, и серый

Наваливается фасад,
И улица плывет галерой,
И вспять шарахается сад!

Всё в судорогах, и трамваев

Не выпускают стыки рельс,
Покуда сумерки, истаяв,
Не завершат заклятый рейс.

Да. Только ночь поставит финиш!

Ты, ночь, безвыходная сплошь —
Оцепишь город, и нахлынешь,
И отодвинешь. И сотрешь.

* * *