Собрание сочинений в одной книге

Между тем в ванной комнате Фрэнсис первым кончил бриться и оборвал песню, чтобы ответить на стук в дверь. Взяв из рук Фернандо, младшего из братьев Солано, телеграмму, он прочел:

«Выезжайте немедленно. Ваше присутствие необходимо. Требуются большие полномочия. Настроение на бирже вялое, сильно падают только ваши бумаги, кроме “Темпико-Нефть”, которая крепка, как прежде. Телеграфируйте, когда вас ждать.

Положение серьезное. Думаю, что смогу продержаться, если вы выедете немедленно. Срочно жду ответа.

Бэском».

В гостиной оба Моргана застали Энрико и его сыновей за откупориванием пивных бутылок.

– Не успела моя дочь ко мне вернуться, – сказал Энрико, – как я снова должен с ней расстаться. Но на этот раз я легче перенесу разлуку. Свадьба должна состояться завтра. Не следует откладывать ее в долгий ящик. Негодяй Торрес несомненно распустит по всему Сан-Антонио слух о последнем приключении Леонсии в вашем обществе.

Прежде чем Генри успел выразить свое удовольствие, в комнату вошли Леонсия и царица. Он поднял свой стакан и произнес:

– За невесту!

Леонсия, не понимая, к кому относится тост, тоже взяла со стола стакан и взглянула на царицу.

– Нет, нет, – сказал Генри, отнимая у нее стакан, чтобы передать его царице.

– О нет, – сказал в свою очередь Энрико, – и так и этак тост будет неполный. Дайте-ка я провозглашу его как следует. За невест!

– Вы с Генри повенчаетесь завтра, – объявил Леонсии Алессандро.

Как ни неожиданна и неприятна была эта весть для Леонсии, она все же овладела собой и даже отважилась с напускной веселостью посмотреть в глаза Фрэнсису.

– Я предлагаю другой тост, – воскликнула она. – За женихов!

Фрэнсису и без того уже стоило немалого труда согласиться на брак с царицей и сохранить при этом внешнее спокойствие, но теперь, услышав о предстоящем венчании Леонсии, он почувствовал, что не в силах больше сдерживаться. Леонсия заметила, как он борется с собой, стараясь не выдать своих чувств. Его страдания доставили ей тайную радость, и она почти с торжеством увидела, что молодой человек воспользовался первым предлогом, чтобы выйти из комнаты. Фрэнсис показал им полученную телеграмму и пояснил, что все его состояние поставлено на карту, он сказал также, что должен немедленно ответить Бэскому, и стал тут же просить Фернандо, чтобы тот отправил верхового в Сан-Антонио на правительственный телеграф.

Леонсия вскоре тоже покинула общество и пошла вслед за ним. Она нашла Фрэнсиса в библиотеке; он сидел за письменным столом перед белым листом бумаги и даже не думал приниматься за телеграмму. Его глаза были устремлены на ее портрет, снятый им с одной из книжных полок. Это зрелище потрясло Леонсию. Невольное рыдание, вырвавшееся у нее, заставило Фрэнсиса вскочить как раз вовремя, чтобы подхватить ее и заключить в свои объятия.

И прежде чем оба смогли дать себе в этом отчет, их губы встретились в страстном поцелуе.

Опомнившись, Леонсия вырвалась, с ужасом глядя на Фрэнсиса.

– Этому нужно положить конец, Фрэнсис! – воскликнула она. – Более того, вы не должны присутствовать на моей свадьбе. Если вы останетесь здесь, я ни за что не отвечаю. Сегодня из Сан-Антонио уходит пароход в Колон. Вам следует уехать на нем вместе с женой. Вы легко доберетесь до Нового Орлеана на каком-нибудь экспортном пароходе, а оттуда – по железной дороге в Нью-Йорк. Я люблю вас, и вы это знаете.

– Мы еще не повенчались с царицей, – умолял ее Фрэнсис, окончательно утративший самообладание. – Ведь этот языческий обряд перед алтарем Солнца не может считаться венчанием. Мы с царицей пока что чужие люди. Клянусь вам в этом, Леонсия. Еще не слишком поздно…

– Этого языческого обряда вам до сих пор хватало, – перебила она его со спокойной твердостью. – Он сохранит свою силу и до Нью-Йорка или, по крайней мере, до Колона.

– Но царица не хочет вторично венчаться по нашему обряду, – возразил Фрэнсис. – Она уверяет, что все женщины ее рода венчались таким образом и что церемония перед алтарем Солнца связывает вступающих в брак священными узами.

Леонсия пожала плечами, но лицо ее выразило все ту же суровую решимость.

– Брак это или нет – все равно сегодня вечером вы оба должны уехать, иначе я сойду с ума. Предупреждаю вас: я не выдержу вашего присутствия. Я не смогу, я знаю, что не смогу видеть вас, когда меня будут венчать с Генри, и после того как я буду обвенчана. О, пожалуйста, не поймите меня неправильно. Я люблю Генри, но не… не так… не так, как люблю вас. Я – и я не стыжусь того, что открыто говорю это, – я люблю Генри, наверное, так же, как вы любите царицу, но я люблю вас, как должна была бы любить Генри, как вы должны были бы любить царицу и как вы, я знаю, любите меня.

Она схватила его руку и прижала ее к сердцу.

– Вот, в последний раз! Теперь идите.

Но его руки снова обвились вокруг ее талии, и она не смогла удержаться от прощального поцелуя. Затем Леонсия снова вырвалась из его объятий и бросилась к двери. Фрэнсис склонил голову в знак того, что подчиняется ее решению.

– Я возьму на память ваш портрет, – с мольбой в голосе произнес он.