Собрание сочинений в пяти томах. Т.1

Прошла первая неделя. Пост уже становился привычным; немного даже наскучивали золотые с зеленым бархатом облачения священнослужителей монастыря, традиционно носимые ими в течение всего поста. Жизнь, хотя и несколько приглушенная в некоторых своих проявлениях (таких, как, например, тети Катины пасьянсы), вновь завладевала своими правами, и нескончаемое течение ее возобновилось, как прежде.

Как ни хорошо было в сумерках, вернувшись из церкви, сидеть вдвоем с сестрой в комнате, освещаемой лишь одной лампадой, но и смех, и шутки, и встречи с немногочисленными товарищами, настроенными во много раз легкомысленнее меня, влияли на общую окраску дней, постепенно разрушая строгое умонастроение, характерное для первой недели. Солнце пригревало все сильнее, река темнела и вздувалась, с пригорков побежали говорливые ручейки; они торопливо заполняли колеи и канавки, пробурливая себе пути к реке. Зима еще досылала последние морозы. Внезапно набегавшие откуда-то тучи омрачали солнце, снег начинал валить, словно зимой, а наутро снова продолжалось дружное повсеместное таяние.

На фоне этой перемежающейся лихорадки природы и глубоких впечатлений от торжественной мрачности великопостных служб первый детский роман, о котором я упоминал выше, получал свое развитие, ненадолго обманчиво затухая, чтобы затем опять властно вторгаться в мою жизнь, присваивая себе в ней какое-то очень определенное и не слишком малое место. Благодаря этому роману, в котором мне досталась, будем справедливы, крайне незавидная роль, я, несмотря на полную невинность возникавших в связи с ним отношений, впервые познал безмерное коварство женщины и после, не найдя для него никаких логических обоснований, смело распространил его на всех женщин вообще, с удовлетворением находя в читаемой литературе бесчисленные факты, подтверждавшие это коварство.