Собрание сочинений в шести томах. т.6

«Великолепно… ваш английский прекрасен… интимный выбор партнера, Владимир, очень нелегкое дело… более трудное, чем принятие решения, кому отдать свой голос… особенно если ты имеешь гражданскую совесть республиканки, а психика твоя воспитана демократически и в духе новорожденной политкорректности, но когда и наоборот… впрочем, у вашей страны все это впереди… скажу по секрету вот что: личность Солженицына мне неприятна, но чисто политологически я всегда соглашалась с ним в одном: сегодняшней России нужна не безбрежная, саму себя, как у нас, уничтожающая либеральная демократия, а просвещенная политическая система, способная возродить саморазвитие всех порядков существования общества в оставшемся после Советской власти социальном и культурном хаосе, понимаете?»

«Как говорят русские, вашими бы устами мед пить, дорогая Джо», – сказал я, запоздало поняв, что говорю двусмысленные вещи, похожие на похабный намек, в стиле будущей эпохи Клинтона, большого любителя «ввинтить болт в башню», как любил выражаться мой уркаганистый дядюшка.

На мои слова Джо демонстративно не отреагировала, из-за чего я пристыженно покраснел, инфантил проклятый, и поинтересовался, что у нее за профессия; оказалось, что она профессиональный «байографер» – создательница, видите ли, популярных политических жизнеописаний республиканцев, пожелавших стать конгрессменами, сенаторами, иногда и хозяевами Белого дома.

«А вы могли бы тиснуть биографию демократа, кандидата в президенты?»

«Не смешите, Владимир, за приличный гонорар я бы настрочила краткое, но емкое и красочно обзорное деловое резюме для самого дьявола, причем со времен рая до ада и наших дней… оно несколько ретушировало бы его ориентации – расовую, политическую и сексуальную… да, настрочила бы, несмотря на то, что все мы, согласитесь, ходим если не под Богом, то под двумя богинями: объективностью и политкорректностью… что бы ни говорили о стандартности нашего мышления, – психика у рядового американца своя, причем менее здоровая, чем у вашего обывателя… мне даже кажется, что в России гораздо больше психики на душу населения, чем у нас и на Западе вообще… до завтра, большое за все спасибо, русский обед прекрасен… мне очень жаль, я вынуждена поспешить к друзьям… как у вас говорят: уходя, уходи к ебени дедушке… кстати, пожалуйста, не беспокойтесь о завтрашнем угощении, к сожалению, мы будем сыты, до скорого».

К выраженьицу этому обкорнанному и фальшаковому была у меня аллергия… ну что это за тупо зазубренное безобразие вместо родного «до свидания», с нежной его грустью перед расставанием, с надеждой на новую встречу?..

Джо охотно расплатилась и сложила всю приобретенку в фирмовую пустую сумку; мы простились.

Опс поджал свой обрубок, тяфкнул пару раз и сокрушенно взвизгнул, так враждебно глянув на меня исподлобья, что белки его глаз слегка потемнели и угрожающе сверкнули, как у полового соловья-разбойника… длиннющие уши поникли, он поджал смешной свой обрубок с игривой на конце блондинистой кисточкой, весь сделался похожим на жалкого, унылого и мрачного неудачника, безошибочно почуявшего: роман накрылся.

Джо присела перед ним, обняла, они расцеловались; Опс поплелся на свою лежанку; внезапно я ощутил, что, в сущности, он – это я, а я – это он, то есть что сейчас мы с ним – одно целое, лишенное того, чего хотелось бы нам обоим.

Странно, являясь нормально озабоченным этим делом человеком, наверняка я был в глазах гостьи и клиентки самим спокойствием, самой преданностью бизнесу, самим соответствием отличным манерам порядочного бизнесмена; если забыть о случайно брякнутой двусмысленности и, конечно, поверить с понтом всевидящему Фрейду, что таковая двусмысленность есть один из видов бессознательной оговорки.

15

Чтоб успеть до завтра, я почти не дрых; весь вечер, чуть ли не всю ночь и поутрянке, хитрожопо меняя такси и леваков, носился с ранее добытыми адресами по лоховатым, успешно мародерствующим охотникам за досками и всякой церковной утварью… называл себя то Тарасом, то Денисом, то Юрием, то Валерой… посетил знакомых художников, еле вязавших языки, совсем еще не известных на Западе бунтарей андеграунда… то есть успел вложить в новый товар почти весь свой доход… а тут на ловца и зверь побежал… за копейки взял у шалавой мамашки одного, как оказалось, подзалетевшего бырыги и ширяльщика 5 (пять!) рисунков раннего Кандинского… теперь возникла забота не как бодануть, а как притырить или перепулить за бугор свалившееся прямо с неба состояние, тянувшее на кучу тонн… под конец дня так устал, что, как набегавшийся на бульваре Опс, вывалил язык из пасти – было уже не до половушных грез и приключений.