Собрание сочинений в шести томах. т.6

Известный факт. Почти что аксиома.

Но он еще – большой Художник плова!

Горжусь, что с этим пловом я знакома!

Я не берусь судить его романы:

Мне нравится, а дальше – как хотите…

Когда ж о плове речь ведут гурманы,

Здесь я готова выступить как критик.

Была в том плове мудрость аксакала…

И ароматы душного гарема…

Так утонченно в нем всего хватало!..

… Я этот плов ничем не запивала,

Но это – моя личная проблема…

Среди простых поэтов поварешки

Юз где-то там, на самой верхотуре!

Пусть он войдет в анналы по кормежке!

Нельзя его отдать литературе!

У вас там много – гоголи, толстые -

А кто у нас?! И вспомнить не сумею!

Кто на скрижалях?! Никого! Пустые!…

Я вас прошу, отдайте корифея!

Нет, пусть литература. Пусть писатель.

Пускай стоит на «А» в библиотеке!

Но мы напишем: «Пловосозидатель.

Прожил сто лет. Варил в 20м веке.

Век 21й – без холестерина.

Живых жиров уничтожая крохи

С ним вместе бой вела жена Ирина,

Одна из лучших женщин той эпохи.

Период этот нам не интересен.

Несовместимы кухня и диета.

20й век – вот век его расцвета!»

…Я знаю – проза, масса дивных песен…

Не отдадим!! И нас простят на это.

А я – гурман с хорошим аппетитом -

Всегда войти в историю готова!

Пускай напишут скромненько, петитом:

«Друг. Современница. Ценительница плова.»

МИНИ-рецензии Марк Захаров Режиссер театра и кино

Юз Алешковский – феноменальный синтез российской печали и сарказма. Его «Рука» в семидесятые годы повергла меня в счастливое изумление, а «Синенький скромный платочек» довел до опасного гомерического хохота.

Приход Юза к массовому читателю был умело задержан его возлюбленным КГБ. Это похоже на то, как если бы только сегодня мы вдруг сумели увидеть фильмы Тарковского.

Михаил Барышников Танцовщик, балетмейстер

Ни одна из книг Юза Алешковского никогда не оставляла меня равнодушным потому, что сам автор неизменно искренен в смехе над уродствами советсткой действительности, в болениях за достоинства жизни и в сострадании к людям, долгое время считавшимся винтиками. Что касается блестящих словесных пируэтов Юза Алешковского, исполненных чувства вкуса и любви к речи живых людей, а не бессловесных винтиков, то пируэты эти всегда будут казаться непозволительно свободными лишь любителям строевого шага и поклонникам ходьбы на одном месте.

Фазиль Искандер Писатель

Юз Алешковский необычайно остроумный писатель как в своих знаменитых песнях, так и в своей прозе, пока менее знаменитой. Его социальная критика всегда выражена в остропарадоксальной форме. Язык его богат, и, пожалуй, это единственный русский писатель, у которого непристойные выражения так же естественны, как сама природа.

Булат Окуджава Поэт

У русской литературы трагическая судьба. Это как постоянный признак, как клеймо. Чем истинней, чем значительней литератор, тем явственней проявляется это свойство в его работе. Юз Алешковский из этого племени. Как бы ни шутил, как бы ни увертывался, а вечное это клеймо не сходит с его страниц.

Тофик Шахвердиев Кинорежиссер

Ум и пошлость исключают друг друга. Пошлость есть воплощение глупых амбиций, несоответствие претензий и сути. Юз Алешковский все расставляет по своим местам и приводит в соответствие. В том числе и мат. Его блатные песни совсем не блатные, а пошлость он так и понимает, как пошлость. Вроде грязи под ногами. Земля не бывает без грязи – а на ней стоим. То, что мы вычитываем у Юза, куда выше. Приходится запрокидывать голову, чтобы понять себя и что там у нас под ногами.

Николай Петров Пианист

Юз Алешковский – крупный писатель, которому удалось создать узнаваемую, свойственную лишь ему манеру письма. Его романы, полные ненависти к коммунизму и всем мерзостям советской жизни, поражают стремительностью и яростью, читаются на одном дыхании. Роман-монолог "Рука", на мой взгляд, является одним из самых ярких обличений сталинского террора.

Андрей Макаревич Музыкант

В книгах Алешковского – редкая свобода полета мысли и замечательная точность ее словесного воплощения. Кроме того, они – безупречный тест на ханжество и отсутствие чувства юмора. Впрочем, одного без другого не бывает. Я благодарен судьбе за то, что мы с Юзом встретились и даже что-то вместе делали.

Андрей Олеар СТИШУТКА

Я приставал с утра сегодня к Музе,

интимности повышенной хотел,

чтоб родилось чего-нибудь о Юзе.

Она – Феми(д/н)а, я – ее наркомвнудел!

Она была маруха центровая,

подкатывал я к ней и так и сяк;

чего не заливал ей, подливая! -

чтоб оказалась, падла, на сносях.

Я гнул с подходцем и дышал на ушко:

«Давай, давай! Пора уже рожать!», -

но Муза – прежде страстная подружка -

зевала и пыталась возражать.

Она твердила: вновь «творить кумира»,

мол, не с руки, мол, всем давно дала…

На свет с тобой произвела Шекспира,

Иосифа тебе я родила!

Ты не подумай – я всегда готова,

когда зовут, тем более – нальют,

цветасто матерятся через слово -

так, что бледнеет праздничный салют.

Дружок, скажу по чести: ты не годен!