Собрание сочинений в трех томах (Сказки, Том 1)

Фантазией мастера был создан такой узор на малахитовых покрышках, который, подчеркивая и выявляя характерные внешние особенности малахита: его неожиданные причудливые узоры, его меняющуюся окраску, так определяемую академиком Ферсманом ("Цвета минералов"): "то бирюзово-зеленый, камень нежных тонов, то темно-зеленый с атласным отливом", - раскрывает этим путем внутреннюю сущность малахита, камня, в котором "радость земли собрана". Смотришь на малахитовые крышки к альбому, сделанные мастером, и видишь, что узор на камне - "как вешняя трава под солнышком, когда ветерком ее колышет. Так волны по зелени-то и ходят... Однем словом, мастерство!"

Мастерство Евлахи в том, что созданный им поэтический образ вешней травы в солнечный день, который так полно передает ощущение радости жизни, был найден и раскрыт в самом материале. И произошло это отнюдь не в процессе механического копирования рисунка самого камня, а путем создания образаобобщения, то есть путем привнесения творческой выдумки.

Сказы Бажова утверждают, что воплотить творческую мысль в вещной форме можно только, покорив материю, подчинив ее воле мастера. Человек должен стать полновластным хозяином материала. Сказы Бажова рисуют этого мастерапобедителя.

С темой творческого труда, мастерства в сказах Бажова тесно переплетается тема человеческого счастья. Ей посвящен особый цикл сказов старательских, или сказов "о первом добытчике".

Героем этого нового цикла также является рабочий, но уже не камнерез, чеканщик или медеплавильщик, а опытный бывалый горщик, тот, что умеет "видеть нутро земли", и находит "знаки земных сокровищ". Таковы дедко Ефим, Кокованя, Семеныч, Никита Жабрей и другие. Образ опытного рудознатца пришел в творчество Бажова не из "тайных сказов", а непосредственно из реального быта горняков. Об удачливом старателе-рудобое поговаривали, что он знается с "тайной силой", дружит с Полозом, Малахитницей - "пособников имеет, да нам не сказывает", "словинку знает", "полозов след видел, потому и находит!" Такого опытного горняка, его власть над природой и воспевают сказы Бажова. Художник говорит о победе человека над природой, над ее "тайными силами", воплощенными в старательских сказах в большой группе сказочных персонажей. В цикле о мастерах действовала Малахитница, ее слуги - ящерки, ее ученики горные мастера. В новом цикле появляется гигантский змей Полоз-хранитель золотых руд, его дочери Змеевки, бабка Синюшка, охраняющая бездонный колодец с самоцветами, девчоночка Огневушка-Поскакушка да козлик Серебряное копытце.

Народная сказочная фантазия всегда реалистична в своей основе. На это неоднократно указывал А. М. Горький, требуя, чтобы былинные и сказочные образы не смешивали с религиозно-мистической церковной фантастикой. Сущность сказочного народного образа заключается в том, что отвлеченное соотношение реальных явлений - понятие, идея - выступает здесь в осязаемой, зримой материальной форме. М. Горький указывал, например, что народная фантазия создала и крылатый образ ветра: невидимое движение воздуха олицетворено видимою быстротою полета птицы. Сказка воплощает понятия в живых персонажах. Так, в качестве героев в ней выступают такие идеи, как Правда и Кривда, или явления природы как, например, Дед-Мороз, Снегурочка, братья Ветры, и т. д.

Сказочные герои Бажова связаны именно с этой здоровой линией народной фантастики: они олицетворяют реальные явления природы. Золотая жила воплощается в образе змея Полоза, выход углекислой меди или ее разлом по цвету и форме напоминает ящерицу, синий туман над некоторыми месторождениями драгоценных камней подсказывает горщику образ бабки Синюшки и т. д. Фантастика здесь не что иное, как красочное, зримое поэтическое обобщение.

О сказочных персонажах, о сказочных событиях Бажов всегда говорит шутливо, с лукавой усмешкой. Рассказчик у него как бы сначала подсмеивается над доверчивым слушателем, причудливо вплетая в были небылицы - не любо, не слушай, а врать не мешай; - расцвечивает повествование красочными фантастическими узорами, не забывая, однако, время от времени подсказывать, как же в самом-то деле было. Приказчика Северьяна-убойцу и его "обережных" погребла под обвалом, конечно, не Малахитница, а сами рабочие ("Приказчиковы подошвы", 1936). Выручил старателя Левонтия и его ребятишек не Полоз, а опытный горшик Семеныч ("Про Великого Полоза", 1936).