Собрание сочинений. Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 1

По части любви ему одновременно сопутствовали удача и неудача. Женщину, с которой Ботон завёл роман, звали Нетвисса Ледда. Она была дочерью Нетвиса Толдона — брата Императора. И казалось, что всё общество Алу говорило о том, что Ботон и Нетвисса просто созданы друг для друга. Их первая встреча затянулась до ночи. Через несколько дней они уже были сильно влюблены друг в друга. С точки зрения современного человека дело было ясное. Все обстоятельства говорили о том, что союз Ботона и Нетвиссы был бы идеальным. Но было одно непреодолимое препятствие. Нетвисса Ледда, племянница императора, принадлежала к высшей касте Атлантиды. Её отец, Нетвис Толдон, принимал непосредственное участие в управлении страной по праву происхождения. Такова была традиция в империи. И не смотря на то, что Ботон был человеком больших достижений и великого мужества, и его предки были одними из первых колонистов новой земли тысячелетия назад, по сравнению с Нетвиссой он был всё равно, что простолюдином. Для императорского двора родовые устои были важнее достоинств какого-то провинциального военачальника. О женитьбе не могло быть и речи. Император, рассмотрев вопрос о деле Ботона, разрушил все его надежды, показав себя человеком, лишенным милосердия. У него был только один вариант решения — традиция. И Ботон, лишенный всякого выбора и надежды, повинуясь законам, сел на корабль до Лудекты, оставив за спиной и город Алу, и все надежды на счастливую жизнь.

Последующему поведению военачальника Ботона, еще недавно бывшего послом Лудекты в Аглад-Дхо, способствовали три причины. Первой из них была глубокая и отчаянная любовь к Нетвиссе Ледде. Больше всего на свете он хотел её. Но из-за принудительного разрыва их отношений по приказу Императора душа Ботона не знала покоя. Путешествие из Аглад-Дхо в Лудекту через два океана, судоходные каналы и озера, которые разрезали пополам южный континент западного полушария, заняло семь недель. В течение этого периода вынужденного бездействия и отчаяния в уме Ботона зародился смутный план, неизбежный при данных обстоятельствах. Военачальник прибыл в Лудекту в таком настроении, что был готов заняться чем угодно, лишь бы не бездействовать. Этот его настрой был второй причиной будущих событий. Третьей причиной было его желание новых подвигов.

Пока Ботон ехал домой, в провинции произошел мятеж фабричных рабов — омерзительных полуобезьян Гья-Хау. Волнения рабов распространились по всей Лудекте. Государству срочно требовалась помощь Ботона, самого юного и талантливого из военачальников. И когда его корабль причалил, Ботона встречали как спасителя страны, а не как опозорившегося дипломата. В этой кампании по подавлению восстания рабов Ботон проявил все свои лучшие качества и способности к ведению войны. Такой энергичности от него даже не ожидали в Лудекте. Менее чем за три недели опасное восстание рабов было полностью прекращено. А самые главные зачинщики бунта полуобезьян висели на крючьях вдоль городских стен столицы Лудекты. Военачальник Ботон стал героем страны и предметом обожания для всех солдат. Как жесткого сторонника дисциплины Ботона до сих пор уважали за его способности на поле боя. Ныне он стал чуть ли не божеством для своих людей. И всё благодаря своему таланту. Хотя Ботона могли наградить и повысить в звании за любое сражение, этот случай с восстанием рабов был особенным. И стареющий генералиссимус Тарба попросил у Сената особой награды для военачальника. Старый Тарба закончил свою хвалебную речь в честь Ботона тем, что в драматическом жесте положил перед Председателем Сената свой жезл — символ верховного главнокомандующего.

Ботон обнаружил, что он стал теперь таким великим героем, что государство готово сделать для него всё, что угодно. В то же самое время он стал главнокомандующим отделением армии целого континента Атлантиды. Отделением, которое благодаря постоянным тренировкам в боевых условиях, было самым эффективным. Все обстоятельства теперь складывались так, что военачальник Ботон принял решение действовать. На одиннадцатый день после его триумфального возвращения в столицу Лудекты было снаряжено сорок семь военных кораблей. Команды гребцов на вёслах пополнились рабами Гья-Хау, выбранными за свою силу и выносливость их гориллоподобных тел. С новыми парусами флот Лудекты под командованием Ботона взял курс на запад — в Алу.