Собрание сочинений. Зомби

Тип передо мной скорее не шел, а тащился, едва отрывая ноги от земли. Уже смеркалось, но я разглядел, что одет он в обычную домашнюю одежду, только грязную, будто он только что подрался. Голова его была немного опущена, но смотрел он прямо и, кажется, знал, куда направляется. Когда я поравнялся с ним, в нос мне ударила сильнейшая вонь — пахло какими-то химикалиями, наверное, формальдегидом, словно мужик только что сполз со стола в покойницкой. Его лицо было серым и пятнистым, точь-в-точь футляр от ноутбука моего папаши, но глаза, глаза — вот что его выдавало. Пустые, бессмысленные и сухие, как у куклы, потому что, полагаю, сейчас никакая жидкость уже не увлажняла их, они застыли, уставившись в одну точку. Я зашагал с ним в ногу и вот тут-то осознал, что совершенно не боюсь.

Если кто-то опасен, он непременно подает предупреждающие сигналы, и если ты принял их, то отступаешь. Но этот парень был банально мертв и никаких сигналов, ни дурных, ни хороших, не подавал, и я инстинктивно понял, что в худшем случае он просто упадет прямо на меня. Улица была почти пуста, а те немногие, кто проходил мимо нас, казалось, ничего странного не замечали. А впрочем, что особенного они могли разглядеть в туманных дождливых сумерках, кроме того, что какой-то старик вышел прогуляться без плаща и сейчас промокнет насквозь. Мы добрались до поворота к моему дому, и мертвый парень пошаркал вперед, и темноту. Я чуток постоял, глядя ему вслед, а потом пошел своей дорогой.

Я уже пропустил первые вечерние новости, но спросил маму, не говорили ли по телевизору что-нибудь о возвращающихся к жизни мертвецах, и она, сделав недовольное лицо, ответила «нет». Помнится, я заметил, что глаза ее опухли и покраснели, словно она плакала, а потом попыталась скрыть это от меня. Позже, уже в своей комнате, я увидел репортаж. Непосредственно в прямом эфире дикторша, запинаясь, зачитала сообщение о том, что несколько трупов из больничного морга в Лидсе были обнаружены бредущими по коридорам здания. Она сказала, что вести об аналогичном феномене поступают из всех уголков мира, хотя, похоже, сама тетка не верила ни слову из того, что произносила. Затем какой-то эколог, которого, судя по виду, только что вытащили из кровати, постоянно приглаживая волосы, заявил, что все дело в озоновом слое, и я подумал: «Ага, как же!» В смысле не надо быть крутым ракетчиком, чтобы сообразить, что между истончением озонового слоя и оживанием мертвецов нет никакой связи. Это все равно что сказать, что от игр «Нинтендо» можно взбеситься. Смешно.

Переключил я на CNN, потому что они вечно повторяют одно и то же снова и снова, и вот оно — реальная съемка зомби, ковыляющих вдоль дорог и натыкающихся на стены. Я позвонил своему приятелю Джо Махони, по кличке Зубрила, хотел сказать, чтобы он скорее включил ящик, но трубку сняла его сволочная мачеха, которая сказала, что для болтовни уже слишком поздно.

Назавтра я попытался обсудить происшедшее с моими школьными друзьями, но никто, кроме Саймона Уотерса, не заинтересовался. А Саймон Уортерс, к несчастью, твердо убежден, что таинственные круги на полях оставляют венерианцы, а не пара скучающих парней с палкой и обрывком веревки, и страстно готов поверить любому событию, хоть чуть-чуть более интересному, чем его собственное жалкое существование, заключающееся в получении паршивых оценок в школе и возвращению домой к отцу, крутящему роман с педикюршей. Тогда-то я и начал вести свой «Вахтенный журнал мертвецов» — завел разлинованный блокнот, куда записывал каждый случай наблюдения живого покойника.

С каждым днем на улицах появлялось все больше и больше шагающих трупов. Вскоре за одно только субботнее утро я насчитал то ли десять, то ли пятнадцать зомби (женщины особенно любят бродить возле припаркованных у «Сэйнсбери»[33] тележек) и перестал вести учет, решив, что мне за ними не угнаться. Прежде всего большинство больничных трупов чертовски хорошо сохранилось. В смысле ни челюсти, ни уши у них не отвисали, но время от времени попадались мертвяки и взаправду в плохом состоянии. Например, толстяк в автобусе в больничной пижаме, у которого разошелся шов на груди, а потроха вывалились и покачивались из стороны в сторону, когда автобус поворачивал. Но в первые дни трупы еще выглядели целехонькими.

Видите ли, это не была просто Ночь Живых Мертвецов, как мы сперва думали. Да-да, не просто ночь, а Ночь За Ночью. Воздействие того, что оживляло их, не шло на убыль, так что властям пришлось позаботиться о специальном законе, который урегулировал бы проблему. Они установили новую стандартную глубину погребения тел и повелели запирать двери моргов. И все же каждый день по улицам ковыляет все больше и больше мертвяков, так что либо кто-то нарочно выпускает их (я видел в новостях, этим занимается группировка «Право на жизнь»), либо они сами находят способ сбежать прежде похорон.