Долой красоты колдовское заклятье!Не тоненький стан заключу я в объятья,—Нужна необъятная мне красота:Хорошая ферма и много скота.Красивый цветок обольстит и обманет,Чем раньше цветет, тем скорее увянет,А белые волны пасущихся стадИ прибыль приносят, и радуют взгляд.Любовь нам порою сулит наслажденье,А вслед за победой идет охлажденье.Но будят в душе неизменный восторгКружки, на которых оттиснут Георг.
* * *
Был я рад, когда гребень вытачивал,Был я рад, когда ложку долбилИ когда по котлу поколачивал,А потом свою Кэтти любил.И, бывало, под стук молоточкаЦелый день я свищу и пою.А едва только спустится ночка,Обнимаю подругу мою.Бес велел мне на Бэсси жениться,Погубившей веселье мое…Пусть всегда будет счастлива птица,Что щебечет над прахом ее!Ты вернись ко мне, милая Кэтти.Буду волен и весел я вновь.Что милей человеку на свете,Чем свобода, покой и любовь?
Когда был месяцев семиГод восемьдесят пятыйИ ливни спорили с людьмиЗа урожай несжатый, —В то время мистер Так и ТакОтправился к невесте,Чтобы отпраздновать свой бракС ней и с деньгами тестяВ столь мокрый день.Чуть солнце глянуло с небесСквозь полосу тумана,Проснулась Нэлл, вскочила Бэсс,Хоть было очень рано.Утюг шипит, комод скрипит,Мелькает ворох кружев…Но Муза скромность оскорбит,Их тайны обнаруживВ столь важный день.Но вот — природе вопреки —Стянули их корсеты,И очень длинные чулкиНа ножки их надеты.Осталось — это не секрет —Им застегнуть подвязки.А впрочем, и такой предметНе подлежит огласкеВ столь строгий день.Шелка упругие, шурша,Едва дают дышать им.И все же могут, не греша,Они гордиться платьем.Легко их в талии сломать,Шумят их шлейфы сзади.Чт'o Ева-мать могла б сказать,На пышный зад их глядяВ воскресный день?Вот в куртке праздничной, с хлыстом —«Гей-го!» — подъехал Санди.И Нэлл и Бэсс покинуть домСпешат, как по команде.А вот Джон Трот — лихой старик.Толст, как судья наш местный,Он маслит, пудрит свой парик —Да и сюртук воскресныйВ столь славный день…