Собрание сочнени Т. 18

Джипо сидел неподвижно, лицо его было сосредоточено, глаза закрыты, он внимательно слушал, тихонько вращая диск.

— Пресвятой Петр, заступник наш! — взорвался Блек. — Ты что, настроился крутить эту штуку дней десять?

Джипо вздрогнул и открыл глаза.

— Замолчи, — сказал он раздраженно. — Как я могу работать, когда ты все время болтаешь?

— Мне нужен хоть глоток воздуха, иначе я сдохну, — сказал Блек. — Как ты думаешь, может, нам закрепить занавеску, чтобы не залетали мухи, и открыть окно?

— Ты и закрепляй. Если хочешь, чтобы я нашел шифр, дай мне возможность работать.

Блек злобно глянул на него, потом прошел к шкафчику с инструментами и взял оттуда коробочку кнопок и молоток. Он открыл окно и плотно прикрепил занавеску к оконной раме.

Отсюда просматривался кусочек озера, где Джинни и Кит-сон как раз садились в лодку. При виде Китсона, который выгребал от пристани на открытую воду, Блека охватила ревнивая ярость.

— Этому типу наше дельце дешево обходится, — проворчал он. — Надо было игру в медовый месяц поручить мне. Вот он, голубчик, развлекается…

Джипо выглянул из-за бронемашины.

— Заткнешься ты наконец? — выкрикнул он. — Как я могу работать?..

— Ладно, ладно, — огрызнулся Блек, — перестань орать.

Джипо вытер саднящие пальцы о зад штанов и уставился на циферблат. До сих пор он ни разу не слышал щелчка, которого ждал. С чувством безнадежности он подумал о том, что может сидеть здесь таким образом много дней, вращая диск циферблата без всякого толку. Возможно, ему вообще не удастся подобрать комбинацию.

— Я должен передохнуть. У меня онемели пальцы, я ничего не чувствую.

Он подошел к открытому окну и стал глубоко дышать, втягивая в себя свежий воздух, который начал проникать в трейлер.

— А что, другого способа открыть ящик нету? — спросил Блек, не сводя глаз с лодки, быстро скользившей по воде: Кит-сон греб сильно и ровно.

— Я предупреждал Фрэнка, что открыть будет трудно, — ответил Джипо. — Может, и вовсе не сумею открыть.

— Да? — Блек резко повернулся к нему. — Очень советую тебе открыть сейф, Джипо. Слышишь? Очень и очень советую…

Угроза в глазах Блека испугала Джипо.

— Я не умею творить чудеса, — пробормотал он. — Может, эту штуку вообще невозможно открыть.

— Еще раз советую тебе: сотвори чудо! — свирепо крикнул Блек. — Давай работай. Берись за дело. Чем упорнее ты будешь искать, тем скорее у тебя получится. Давай, давай!

К вечеру Джипо совершенно вымотался. Он сидел на табурете, прислонившись к дверце, и уже не пробовал больше вращать диск. Он выглядел таким измученным и несчастным, что даже Блек оставил его в покое.

На протяжении двенадцати долгих, раскаленных от зноя часов Джипо отдыхал всего час. Ему удалось найти одну цифру — она встала на место, но он считал, что осталось подобрать еще по меньшей мере пять. И все же начало было положено, и Блек видел будущее в более розовом свете: может быть, завтра Джипо сумеет найти еще две цифры. Словом, к концу недели, возможно, удастся открыть сейф.

Когда окончательно стемнело, Китсон выпустил их из трейлера, и они поспешили в домик.

Джинни приготовила жаркое из свиной вырезки со сладким картофелем, испекла яблочный пирог.

Блек и Джипо ели с жадностью. Время от времени Блек бросал хмурый взгляд на Китсона. Его приводил в ярость загорелый вид Китсона, который еще раз напоминал о том, что он-то — Китсон — провел весь день на свежем воздухе.

При виде полной тарелки лицо Джипо просветлело. Он смаковал каждый кусок. К концу ужина с его лица исчезли следы усталости и отчаяния.

Покончив с едой, Блек пересел в кресло, закурил и обвел взглядом остальных.

— Что ж, кое-чего мы сегодня достигли, — сказал он. — С сегодняшнего дня один из нас должен ночевать в трейлере. Мы не можем рисковать: вдруг кто-нибудь увидит трейлер и вздумает заглянуть в окно или забраться внутрь. Это мы поручим тебе, Китсон. Ты не очень-то утруждаешь себя днем, так что можешь потрудиться ночью.

Китсон безразлично пожал плечами. Ему было все равно. День прошел для него хорошо. Джинни с ним наедине, видимо, чувствовала себя спокойнее, свободнее. Хотя они беседовали на отвлеченные темы, она все же с готовностью говорила с ним, стала менее замкнутой и суровой. Утром он катал ее на лодке по озеру, а днем они купались. Всякий раз, как они кого-нибудь встречали, Джинни брала его под руку, и это было ему приятно.

Днем, когда, искупавшись, они лежали рядом на солнышке, он в трусах, она — в белом купальном костюме, Джинни вдруг пододвинулась к нему, прижалась щекой к его плечу и положила руку ему на грудь. Он обрадовался — на минуту ему показалось, что лед окончательно сломан, — но лишь для того, чтобы тут же разочароваться: просто какая-то пара вышла на берег и, увидев их в такой позе, сразу же понимающе ушла в другое место.

Китсон старался не двигаться, надеясь, что и она не отодвинется от него. Разумеется, этого не случилось. Как только те двое ушли, Джинни подняла голову и посмотрела на Китсона.

— Прости, — сказала она, — пришлось тебя побеспокоить.

— Нисколько, — ответил Китсон. — Мне было очень приятно.

Она рассмеялась и села.