Собрание стихотворений

Со вздохом он целует руку,
Она сквозь слезы вдаль глядит —
На небо, на любовь, на скуку,
И ничего не говорит.

А сверху некий театральный
Волшебник сыплет не спеша
Бумажки — белый цвет миндальный.
Порхает бедная душа

В туманном мире воркованья,
Преображенном впопыхах
Под музыку, под восклицанья,
Под арию о «двух сердцах».

Но тучный господин во фраке
Ее в медвежьих лапах мнет,
Такую тонкую. Во мраке
Автомобиль глазастый ждет.

Мерещатся ей замки, залы,
Поклонник — кошелек и фрак,
А юноши-то целовали
Ей маленькую руку…

69. ЕВРОПЕЙСКАЯ ЗИМА

Зима с умиленьем
Безмолвных холмов.
С последним паденьем
Дубовых листков.

Над сельскою прозой
Сияла зима,
Над райскою розой
Чья гибель — чума.

Над Римом, над бурной
Струей ручейка,
Над хижиной курной —
Жильем бедняка.

Средь мраморной стужи
Музейных колонн
О шерсти верблюжьей
Вздыхал Аполлон.

Шел путник. Мечтаньем
Себя утешал
И пальцы дыханьем
В пути согревал.

70–71. ПО НЕБУ ПОЛУНОЧИ

1. «Все та же скука мира…»

Все та же скука мира —
Пустая мишура,
И холодок эфира
На кончике пера.

Скучны земные девы
Под музыку балов,
И райские напевы
Для них — невнятный зов.

И только белый парус
На море голубом…
И только первый ярус
В театре городском.

Все холодней и строже,
Над скукой мировой,
Сияли в черной ложе
Глаза Лопухиной.

2. «Кто знает — житель рая…»

Кто знает — житель рая —
О чем в полночный час
Он думал, не смыкая
Над рукописью глаз,

Когда сквозь сон кричали
В аулах петухи,
И в Пятигорске спали
Средь сонной чепухи?

Спасибо вам средь тесных
Ущелий за намек:
За несколько небесных
И непонятных строк,

Которых в буднях мира
Нельзя читать без слез,
Как ангел из эфира
В объятьях душу нес,

Как средь земного бала
У черного окна
Томилась и вздыхала
И плакала она.

1934

72. «Достойнее нет для поэта…»

Достойнее нет для поэта
Одежды, чем дырявый плащ —
Накидка голубого цвета
Среди зимы, ветров и чащ.

Он в этой легкой пелерине
Немного зябнет на ветру,
На мировой огромной льдине
Его знобит в большом жару.

Но даже в холоде хрустальном
Он всех на небеса зовет
И с миром грубым и реальным
Сражается, чернила льет.

Так с мельницами Дон-Кихоты
Сражались в пламени страстей,
И ветер от круговорота
Ревел средь мельничных снастей.

А Санхо-Панчо в страшном мире,
За рыцарем во всей красе,
Труся, мечтали о трактире,
О выпивке и колбасе.

1933

73. «Сквозь слезы, Офелия, ты умирала…»