Собрание стихотворений

Как жаль, что с годами уходит

Чудесный мой песенный дар.

Как жаль, что в крови уж не бродит

Весенний влюбленный угар.

И вот, когда должно и надо

Весь мир своей песней будить,

Какого-то сладкого яда

Уже не хватает в груди…

И только в забытом мотиве,

Уже бесконечно чужом,

В огромной, как век, перспективе

Мне прошлое машет крылом.

1950-е

x x х

Какой ценой Вы победили.

Какой неслыханной ценой!

Какую Вы любовь убили.

Какое солнце погасили

В своей душе полуживой!

И как Вам страшно, друг мой дальний,

Как одиноко, как темно!

Гудит оркестр. Напев банальный

Стучится в сердце, как в окно.

Что может быть любви печальней?

И Ваши очи… Ваши очи

Смертельно раненной любви,

И все мои глухие ночи,

И дни все тише, все короче…

О сердце, сердце, не зови!

Мне все равно. Вы все убили.

Я не живу. Я не живой…

Какой ценой Вы победили,

Какой неслыханной ценой!

1940

Кинокумир

Она долго понять не умела,

Кто он — апостол, артист или клоун?

А потом решила: «Какое мне дело?»

И пришла к нему ночью.

Он был очарован.

Отдавался он страсти

С искусством актера.

Хотя под конец и проснулся в нем клоун,

Апостолом стал после рюмки ликера…

А потом… заснул! Он был избалован.

И тогда стало скучно. Она разгадала,

Что он не апостол, не артист и не клоун,

Что просто кривлялся душой как попало

И был неживой —

Нарисован!

1935

Кокаинетка

Что Вы плачете здесь, одинокая глупая деточка

Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы?

Вашу тонкую шейку едва прикрывает горжеточка.

Облысевшая, мокрая вся и смешная, как Вы…

Вас уже отравила осенняя слякоть бульварная

И я знаю, что крикнув, Вы можете спрыгнуть с ума.

И когда Вы умрете на этой скамейке, кошмарная

Ваш сиреневый трупик окутает саваном тьма…

Так не плачьте ж, не стоит, моя одинокая деточка.

Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы.

Лучше шейку свою затяните потуже горжеточкой

И ступайте туда, где никто Вас не спросит, кто Вы.

1916

Концерт Сарасате

Ваш любовник скрипач, он седой и горбатый.

Он Вас дико ревнует, не любит и бьет.

Но когда он играет «Концерт Сарасате»,

Ваше сердце, как птица, летит и поет.

Он альфонс по призванью. Он знает секреты

И умеет из женщины сделать «зеро»…

Но когда затоскуют его флажолеты,

Он божественный принц, он влюбленный Пьеро!

Он Вас скомкал, сломал, обокрал, обезличил.

Femme de luxe он сумел превратить в femme de chambrc.

И давно уж не моден, давно неприличен

Ваш кротовый жакет с легким запахом амбр.

И в усталом лице, и в манере держаться

Появилась у Вас и небрежность, и лень.

Разве можно так горько, так зло насмехаться?

Разве можно топтать каблуками сирень?..

И когда Вы, страдая от ласк хамоватых,

Тихо плачете где-то в углу, не дыша, —

Он играет для Вас свой «Концерт Сарасате»,

От которого кровью зальется душа!

Безобразной, ненужной, больной и брюхатой,

Ненавидя его, презирая себя,

Вы прощаете все за «Концерт Сарасате»,

Исступленно, безумно и больно любя!..

1927

Черновцы

Лиловый негр

В. Холодной

Где Вы теперь? Кто Вам целует пальцы?

Куда ушел Ваш китайчонок Ли?..

Вы, кажется, потом любили португальца,

А может быть, с малайцем Вы ушли.

В последний раз я видел Вас так близко.

В пролеты улиц Вас умчал авто.

И снится мне — в притонах Сан-Франциско

Лиловый негр Вам подает манто.

1916

Личная песенка

Что же мы себя мучаем?

Мы ведь жизнью научены…

Разве мы расстаемся навек?

А ведь были же сладости

В каждом горе и радости,

Что когда-то делили с тобой.

Все, что сердце заполнило,

Мне сегодня напомнила

Эта песня, пропетая мной.

Я всегда был с причудинкой,

И тебе, моей худенькой,

Я достаточно горя принес.

Не одну сжег я ноченьку

И тебя, мою доченьку,

Доводил, обижая, до слез.

И, звеня погремушкою,

Был я только игрушкою

У жестокой судьбы на пути.

Расплатились наличными

И остались приличными,

А теперь, если можешь, прости.

Все пройдет, все прокатиться.

Вынь же новое платьице

И надень к нему шапочку в тон.

Мы возьмем нашу сучечку

И друг друга под ручечку,

И поедем в Буа де Булонь.

Будем снова веселыми,

А за днями тяжелыми

Только песня помчится, звеня.

Разве ты не любимая?

Разве ты не единая?

Разве ты не жена у меня?

1934

Париж

Любовнице

Замолчи, замолчи, умоляю,

Я от слов твоих горьких устал.

Никакого я счастья не знаю,

Никакой я любви не встречал.

Не ломай свои тонкие руки.

Надо жизнь до конца дотянуть.

Я пою пои песни от скуки,

Чтобы только совсем не заснуть.

Поищи себе лучше другого,

И умней и сильнее меня,

Чтоб ловил твое каждое слово,

Чтоб любил тебя «жарче огня».

В этом странном, «веселом» Париже

Невеселых гуляк и зевак

Ты одна всех понятней и ближе,

Мой любимый, единственный враг.

Скоро, скоро с далеким поклоном,

Мою «русскую» грусть затая,

За бродячим цыганским вагоном

Я уйду в голубые края.

А потом как-нибудь за стеною

Ты услышишь мой голос сквозь сон,

И про нашу разлуку с тобою

Равнодушно споет граммофон.

1934

Париж

Любовь

Ты проходишь дальними дорогами

В стороне от моего жилья.

За морями, за долами, за порогами

Где-то бродишь ты, Любовь моя.

И тебя, Невесту неневестную,

Тщетно ждет усталая душа,

То взлетая в высоту небесную,

То влачась в пыли, едва дыша.

Эту жизнь, с печалью и тревогами