Собрание Стихотворений

Амброзией и нектаром богов
Питал ты нас, когда мы были юны.
О, как в руках твоих звенели струны
Латинских лир из сумрака веков.
Лукреция язвительных стихов
Огонь и Цицероновы перуны…
Народа речь цвела фиалкой юной
У девственных умбрийских родников.
Года прошли. Ты видишь с нами всеми
Развалины дворцов и академий.
Увенчан серебристой сединой,
Шалуньи Лесбии ты помнишь слезы.
Катулл и Плавт и этою весной
Античные тебе срывают розы.

К М. У

Ненастный день, осенний вечер серый,
И ветра вой, и облака как дым…

На твой порог, порог любви и веры,
Я прихожу, усталый пилигрим.
Оставлен мир. В тени твоей пещеры,
Как в оны дни, сияет вечный Рим.
На твой порог, порог любви и веры,
Я прихожу, усталый пилигрим.
Рассеяны блестящие химеры,
И близок Тот, кто на земле незрим.
На твой порог, порог любви и веры,
Я прихожу, усталый пилигрим.

Сентябрь 23 — апрель 24

М. А. ПЕТРОВСКОМУ

Когда в таинственном тумане
Синел далекий жизни путь,
И, полная очарований,
Меланхолическая жуть
Звала нас в замки суеверий,
Ты помнишь, милый, наши сны

В весеннем засиневшем сквере
В сияньи мартовской луны?
В бреду весны первоначальной
Сливались смутно в мир один
В волнах стихии музыкальной
Виденья духов и Ундин
И звал к себе нас из тумана
Единый лик, в журчаньи вод,
В глазах цветов, в громах органа,
В устах, алеющих как плод.
Тот мир воспоминаний дорог,
Но после гроз пережитых,
Ну не смешно ли лет под сорок
Влюбляться в змеек золотых?
Но если в сердце станет серо,
Приятно вечером глухим
Прочесть страничку «Элексира»

И за Медардом ехать в Рим.
Я жду тебя во мгле собора
И там, где ладан и орган,
Обнимет жарче Теодора
Все тот же прежний Киприан.

25 февр 1925 Надовражино

К А. И. А. («Тот миг не может быть случаен…»)

Тот миг не может быть случаен,
Когда, как призрак неземной,
Среди Лефортовских окраин
Ты вдруг явилась предо мной.
Среди тюремных, грозных зданий
Ты, безмятежная, плыла,
Несокрушима средь страданий
И сверхъестественно светла.
Как дева оная Сиены,
Спокойно озаряла ты
Замки железные и стены,

Как рая красные цветы.
В одежде иноческой, скромной
Уж ты предсозерцала крест,
Года в цепях и в келье темной
— Награду Божиих невест.
Высокая, как лебедь белый,
Холодная, как горный снег,
Ты образ свой запечатлела
В воспоминании навек.
И ты в темнице, средь злодеев,
Убийц, разбойников, как тот,
Кто, распятый рукой евреев,
Себя нам в пищу отдает.
Гора любви, гора распятий
— Твоя гора. В сей краткий миг
Упала капля благодати
И в мой скудеющий родник.

27 окт. 1926

«В древнем парке реют тени…»