Собрание стихотворений

XI

Ах, какою синевой прекрасной
Мармара веет на столицу!
Утром золотыми пеленами
Солнце устилает мостовую,
И София кажется воздушной, —
Легче миндального печенья.
На закате Олимп Азийский
Облачком золотым ликует;
По ночам весенние созвездья
Дразнят море золотистым пухом.
Но не радуется народ ромэйский
Светлым дням и теплому ветру;
Люди ходят пасмурны и хмуры,
Клонят лица, смотрят исподлобья;
Доброго слова не услышишь
Радостной улыбки не увидишь,
И на ипподроме то и дело
Закипают яростные драки.
А в церквах не продохнуть от люда:
Служат непрерывные молебны,
Помощи ожидают от Бога,
Ожидают защиты и заступы:
Скоро-скоро поплывут галеры
Завоевывать Сирийский берег,
Скоро-скоро по горам Армейским
Закарабкаются стратиоты;
Поживятся морские рыбы,
Отъедятся горные грифы, —
Позаботился о них император;
Зарыдают сироты и вдовы, —
Императору какое дело?
Лишь клубился бы его лабарум
На чужих, на отнятых землях!
А сегодня взбудоражен город:
На базаре шепчутся, не торгуют;
В арсенале все молотобойцы
Побросали свои кувалды
И толпятся у остывших горнов;
В банях банщиков не дозовешься;
Мечутся наемные носилки;
Обливаясь потом, скороходы
Бегают по виллам и киоскам;
Из святой обители Студита
Во святые скити Диомида
Эстафеты перелетают;
У дворца удвоена стража,
Но туда, что ни час, все новых
Приводят египтян и халдеев
И каких-то евреек и цыганок.
Слух идет, что базилевсу худо,
Что на меч он как-то напоролся,
Что его ужалила гадюка,
Что ему на голову надели
В бане шайку с кипятком кипучим,
Что по изволению Господню
Он причастием подавился,
Что его жабьей желчью окормили,
Что ему дали выпить крови
Двухголового урода-ребенка,
И от этого, черту на потеху,
Забеременел он, точно баба,
А родить ему, бедняге, нечем,
Так что будет кесарево сеченье.
И уже клонился день к закату,
Как пошли глашатаи по столице
Возвещать, что святейший император
От жестокой колики скончался
И что по его указанью,
Утвержденный синклитом ромэйским
И благословенный патриархом,
Будет муж, благочестием известный,
Подвизавшийся при храме Студита,
Некий македонянин Василий,
Что всего превыше почитает
Мир всеобщий, внутренний и внешний.

XII