Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

«Тополь стоит, наготу терпя…»

Тополь стоит,
                  наготу терпя,
словно скелет
самого себя.
Слишком прозрачны,
                             очень пусты
черные
неживые кусты.

Тихой тропинки

                      грустный излом
без продолженья…

Рисунок пером.

«За датою – дата…»

Борису Васильеву

За датою – дата.
Простой человеческий путь…
Все больше
               «когда-то».
Все меньше
                «когда-нибудь».
Погода внезапна,
но к людям, как прежде, добра.
Все крохотней
                   «завтра».
И все необъятней
                        «вчера».
Найти бы опору
для этой предзимней поры.
Как долго мы —
                      в гору.
За что же так быстро —
                                с горы?!
Остаток терпенья
колотится в левом боку…

Все реже:

«успею».
И все невозможней:
                          «смогу».

«Снова осень. Светлый сумрак небес…»

Снова осень.
Светлый сумрак небес.
И дорога через реденький лес.
И неслышная пустая река.
И почти прозрачный дым костерка.
Он струится.
Он летит к небесам…

Ах, как близко

                   стали слезы к глазам!

Выдох

Жизнь окончится выдохом.
                                     Будет в нем
все, что прежде
                     ты оставлял на потом.
Все, что ты не сделал
                             в отмеренный срок.
Все, что ты не успел.
И чего не смог…
Жизнь окончится выдохом.
                                     Дальше – мгла…
Там —
почти за гранью добра и зла —
пусть настигнет меня
                             в мой последний миг
чей-то первый
вдох.
Чей-то первый
крик.

«Вдруг на бегу остановиться…»

Вдруг на бегу остановиться,
Так,
     будто пропасть на пути.
«Меня не будет…» —
удивиться.
И по слогам произнести:
«Ме-ня не бу-дет…»

Мне б хотелось

не огорчать родных людей.
Но я уйду.
Исчезну.
Денусь.
Меня не будет…

Будет день,

настоянный на птичьих криках.
И в окна, как весны глоток,
весь в золотых, сквозных пылинках,
ворвется
           солнечный поток!..

Просыплются дожди в траву

и новую траву разбудят.
Ау! – послышится —
Ау-уу!..
Не отзовусь.
Меня не будет.

Молодые поэты

Не хотели,
              не ждали таких двужильных.
Прорастают фамилии в имена.
Они,
      оглушенные криком «Держи их!!!»,
не понимают,
в чем их вина.
А вина их большая,
                          вина изначальная
в том, что бездарям было спокойней без них.
Их ругают,
цитируя, а не печатая.
Четвертуют
                до выхода первых книг…
Но они продираются,
                             пробиваются
сквозь улюлюканье,
злобу
и смех.
И – начинаются.
                        И – сбываются.
Не все, конечно.
И не для всех.
Заняты делом они. А в особенности
устройством не быта,
а бытия…
И гордятся
              единственной личной собственностью —
упрямым
местоимением
Я.

«Фонаря пресветлый конус…»

Фонаря пресветлый конус.
Пыльных мошек
                      мельтешня…
Со скамейки
слышен голос:

«Ах, отстань ты от меня!..»

Может быть, вмешаться надо?
(Все бывает в час ночной…)

А весна-то!

А весна-то!
И над этою весной
голос —
           тоненько и зыбко,
объявляя и дразня,
и счастливо,
и призывно:
«Ах,
     отстань ты
от меня!..»

«Похожая неповторимость…»