Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Мою фигуру окинув косо,
откуда-то сбоку выплыла дама.
И я, как сквозь сон, услыхал:
                                       – Знакомься!
Это мама…

И мама, довольную мину сделав,

руку протягивая,
                      загудела,
что очень приятно,
                          что очень ждали,
что очень тронуты
                         и так далее…
И я продолжаю знакомиться с кем-то:
с троюродной теткой, с каким-то соседом,
с папашей…
А в комнате, как по паркету,
течет предобеденная беседа…
Беседа велась филигранно тонко.
Беседа текла до предела тонно.
По правилам
                 самого доброго тона
гостей угощали антоновкой.
Гости брали.
                 Гости хвалили.
Гости чинно благодарили…

…Спрашивает мама

об одном и том же.
Говорит,
           что прямо
я ответить должен.
Требует ответа,
радость излучая:
– Правда,
              что поэты
много получают? —
Я молчу вначале,
недоумевая,
и, пожав плечами,
говорю:
          – Бывает…
А дальше —
                тосты и слова,
понятные немногим.
А дальше —
                 у стола едва
не подгибались ноги,
картинно лежали колбасные диски,
слезилось весеннее чудо —
                                    редиска,
тугие, пупырчатые огурчики
лежали,
          млея,
                 в зеленой кучке.
А рядом —
по виду неделю не спавший,
водицы болотной тише —
минут через десять
                         лежал папаша,
изрядненько днем хвативший.
Он мирно похрапывал в такт речам,
а кроме,
          несколько раз,
когда тормошили,
                        «ура»
                               кричал,
не открывая глаз.
Потом он встал,
                     поплыл к окну
и, сдержанно икнув,
стал открывать с опаскою
«Советское шампанское».

Мне наливают первому

под трубные громы марша,
и вновь бутылку белого
несет на стол мамаша.
Глаза утирает платочком
и начинает тут же:
– Мы отдаем вам дочку.
Будьте ей добрым мужем! —
Потом,
         толкнув супруга в бок
(чтоб он заплакал тоже),
свои слова итожит:
– Пусть вам поможет бог! —
Бокал мой
             почти не бывает пуст…
А папа,
         набрав винограда в горсть,
встает и пьяно бормочет:
                                  – Пусть
что-нибудь скажет гость.
Назвался груздем —
                           значит держись…
Я поднимаюсь с места
и предлагаю выпить:
                            – За жизнь! —
А тетка подсказывает:
                             – За совместную… —
Перекричать стараюсь зря —
со всех сторон
                    на все лады
довольная родня
                      «уря»
вопит
и пьет
         «за молодых».
«Молодые» —
                  это мы с тобою.
Что ж, родная,
                   вроде по спектаклю
надо встать с улыбкою тупою,
выпить и раскланяться.
                               Не так ли?
Если делать все почти
так,
     как в представлении,
надо к маме подойти
под благословение.
Надо под овации,
закусивши кое-как,
нам поцеловаться,
если крикнут:
                  «Го-о-орька-а!..»

…Довольно!

Ты знаешь,
становится жутко.
Зачем ты не скажешь,
что все это
               шутка?

Чего ж ты сидишь,

улыбаясь устало,
как будто уже
ничего не осталось.

3