Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

За порогом —
                   потрясающие бездны.
Я в одну из них,
                      смеясь, беру билет…
Кто-то ночью под окном
                                 пел песни.
Хулиган, наверно.
Или поэт…
Ошалелая капель
                       стучит в стекла.
Водосточная труба
                         пьяным-пьяна!
И над жадною землею распростерта,
как несбыточный покой,
                                голубизна.
Мир огромен.
Но сегодня в мире тесно!
И капели никого не пощадят…
Где вы бродите,
                     великие оркестры?
Вам бы в эти дни
играть на площадях!..
Все весеннее:
                 намеки,
                           и поступки,
и бездумные шаги по мостовой.
Все весеннее:
                 бульвары и простуды,
ветер,
       пахнущий вчерашнею травой.
Верю я,
          что есть улыбка в этом ветре.
Верю в ласковость и силу
сквозняка.

В постового застеснявшегося

                                       верю.
И не верю только в синие снега.
Потому что на снега
                           лучи насели!
Солнце малое
дрожит в любом окне.
И ручьи,
           как молодые Енисеи,
рвутся к лужам —
океановой родне!
Все торопится,
                    шарахается,
                                   булькает.
Настигает.
Остается позади.

Что-то будет.

Непременно что-то будет.
Что-то главное
должно произойти.

Спор

Различные песенки,
сиропом облитые,
одни
      пишут
               лесенкой,
другие —
лифтами.
О цветах,
             о чайках,
облаках над ручьем.
А еще
        чаще —
почти ни о чем.
И успехов
              не видно,
и ругать
           впустую,
будто смотришь фильмы
Киевской
студии:
все до точки оправданно,

ни холодно,

                ни жарко.
Вроде бы
правильно,
а зрителей —
                  жалко…

И приходят ребята.

Глаза свои
              щурят.
Не простые ребята —
зубасты,
как щуки.
Их уже очень много,
я их
     узнаю —
от рожденья
помноженных
на Отчизну
               свою!
Начинаются
                 жарко.
Начинаются
                 с крика.
Голоса их
мужают,
оперяются
крылья.
Говорят, чертыхаясь:
«Даешь
новизну!!»
Попадаются —
                    каюсь —
и они
на блесну.
Это больно —
                   поверьте,
если сами
не знаете…
Все впервые:
                и ветры,
и вьюги,
и наледи!
Побежденная
                  трусость!
Друзья по судьбе.
Только б знать, что ты нужен
не только
себе!
Почему же,
              скажите,
стало
этаким шиком
ждать
        не новых
открытий,
а новых
ошибок?!
И долдонить, как в бубен, —
ни покоя
            ни сна:
«Я же знал, что так будет!..
Я ж
     когда еще
                  знал!..»

Уважаемый критик!

Научите нас,
                 бедных,
без
ухабов и рытвин
в жизнь входить
                      постепенно.
Научите нас
                 пить
витаминные
морсы.
Научите
           любить —
мы ведь сами
не можем.
Мы ведь сами
не знаем,
что нам делать
                    уместно.
Милицейские знаки
на дорогах
повесьте!
В ваши брюки
                   оденьте!
Руководством
уважьте!

Мы —

         грудные,
мы —
         дети,
в представлении вашем…
И задача
понятна,
и дело
        простое…
Только, может,
                   не надо?
Может, лучше
не стоит?
Надоели
           брюзжанья
и притворные
ласки…
Мы уж
         как-нибудь
                       сами…
Критик,
вы не согласны?..
Что ж,
        дорога открыта
для новых заклятий.
Вот трибуна,
                 критик.
Валяйте!

«Говорила мама…»