Собственная жизнь - это клад

Семья переехала в Москву, когда будущему писателю исполнилось восемь лет. Поселились не где-нибудь, а на самой московской из улиц - на Арбате. Будущая "военно-грузинская" дорога, по которой Сталин ездил из Кремля на дачу, Арбат уже в те ранние годы был улицей необычной. В школах в Кривоарбатском и Обыденском переулках вместе с детьми портных, сапожников, дворников учились дети из интеллигентных, чисто арбатских семейств - братья Келдыши, сын Е. Ф. Никитиной, хозяйки известных литературных "Никитинских субботников", и рядом, близко - Кремль, и улица Грановского с 5-м Домом советов, и вот в школе - сын Дзержинского Ян, дочь наркома А. П. Розенгольца, в общем - советская знать. К ученикам приезжали важные деятели, например, Бухарин, беседовали со школьниками, которые видели и Зиновьева, Каменева... Особенно запомнился автору Троцкий: "Копна черных с проседью волос, бородка клинышком, нервное, подвижное, выразительное лицо, острый взгляд голубых глаз из-под стекол очков... Голос неожиданно молодой и звонкий"... Хорошо рисует!

Разноклассовость улицы, школы, порожденная ранними большевистскими годами совокупность детей демоса и детей элиты - все это стало основанием того памятника, который получил название "Дети Арбата".

Школьник Толя принадлежал не элите, а демосу, но верхушке демоса. Его дом не знал бедности, был рояль "Беккер", приходили преподавательницы музыки и французского языка.

Окончив школу, пионер, потом комсомолец, еще не достигнув полных восемнадцати лет, пошел работать на Дорогомиловский химический завод: не имея производственного стажа, не мог поступить в вуз, получить стипендию. Был разнорабочим, грузчиком, потом шофером. Работа тяжелая, ломовая, а химическое производство - вредное, я сам в этом мог убедиться, когда был студентом химфака инженерно-экономического института, часть практики проходил на Дорхимзаводе. Рыбаков заслужил нелегкое право сказать: "Я узнал свой народ, неся его ношу".

Заработав производственный стаж, наш автор осенью тридцатого года стал студентом автодорожного факультета транспортно-экономического института. Здесь подстерегала его беда.

На последнем курсе студенты-комсомольцы избрали его членом редколлегии стенной газеты. Газета была тусклая, помещались портреты отличников с однообразными, нудными характеристиками: морально устойчив, ударник учебы и прочее. Чтобы несколько оживить газету, новый член редколлегии предложил на каждого отличника писать шутливые эпиграммы в стихах, выпускать стенгазету без передовицы, поскольку таковая печатается в институтской многотиражке. Руководство института восприняло это новшество как "вылазку врага". Оно, руководство, выяснило, что студент Рыбаков учился в средней школе вместе с детьми многих "врагов народа". Рыбакова исключили из института и вскоре арестовали.

Его дело вел следователь Шарок, ставший под своим именем прообразом одного из главных персонажей "Детей Арбата". Его характер - на мой взгляд - удача автора и всей литературы наших лет.

Что и говорить, трехлетняя ссылка не лагерь, но и не сахар, а после нее скитания, паспорт "меченый", право жить - только в "нережимных" городах, ведь статья знаменитая: "58-10".

Был шофером, слесарем, жил в бараках, где можно было не прописываться, работал и перевозчиком на моторке, преподавал западноевропейские танцы, нанимался в разные экспедиции, в такие, где документы особенно не спрашиваются, мог бы продолжить горьковские "Мои университеты". Эти трудные годы, однако, подарили Рыбакову слова русского языка в его советском пошибе.

В 1941 году скитаниям пришел конец: удалось попасть в сражающуюся с немцами армию.

Я заметил, что оставшиеся в живых жертвы большевизма, прежде всего лагерники, но и ссыльные, гораздо толковее нас, счастливчиков, в понимании людей в разных ситуациях, они быстрее разумом и проницательней, смелее в поступках. Таким был в армии Рыбаков, старший лейтенант, капитан, майор с нехорошим, весьма нехорошим политическим прошлым. За годы скитаний с "минусом" он привык "шкурой" ощущать, что означает любой брошенный на него взгляд: подозрительность, сочувствие или просто любопытство.

Последний год войны. Рыбаков уже начальник автомобильной службы гвардейского корпуса. Командиру корпуса генералу Глазунову (нарисованному замечательно) предстоит форсировать реку. С автомобильным транспортом дело обстоит плохо. Рыбаков уже об этом рапортовал своему непосредственному начальству. Но генерал недоволен рапортом. Вызванный Рыбаков говорит разгневанному генералу: "Никакие заявки в автоотдел армии не помогут." - "Куда же обращаться?" - "В автоуправление фронта." - "У тебя там, что, знакомые есть?" - "Да." - "По Москве, по институту?"

Рыбакову становится ясна истинная причина вызова к самому командиру корпуса: начальник отдела кадров (т.е. гепеушник) ознакомил генерала с личным делом Рыбакова. Генерал: "Поезжай в штаб фронта. В Москве где жил?" - "На Арбате." - "Знакомая улица."