Собственник - английский и русский параллельные тексты

It had a peculiar fascination for him, that old dome, and not once, but twice or three times a week, would he halt in his daily pilgrimage to enter beneath and stop in the side aisles for five or ten minutes, scrutinizing the names and epitaphs on the monuments.	Старый собор чем-то притягивал его к себе, и Сомс не один, а два и три раза в неделю заходил сюда во время своих дневных странствований и по пять, по десять минут стоял в боковых приделах, читая имена и эпитафии на гробницах.
The attraction for him of this great church was inexplicable, unless it enabled him to concentrate his thoughts on the business of the day.	Трудно сказать, чем привлекал Сомса этот величественный храм, разве только тем, что здесь ему было легче собраться с мыслями о деловом дне.
If any affair of particular moment, or demanding peculiar acuteness, was weighing on his mind, he invariably went in, to wander with mouse-like attention from epitaph to epitaph.	Если голова его была занята каким-нибудь особенно важным или требующим особенной проницательности делом, он всякий раз заглядывал сюда и неслышно, как мышь, бродил от одной гробницы к другой.
Then retiring in the same noiseless way, he would hold steadily on up Cheapside, a thought more of dogged purpose in his gait, as though he had seen something which he had made up his mind to buy.	Потом, так же бесшумно выйдя на улицу, он твердыми шагами шел по Чипсайд, и в походке его чувствовалось еще большее упорство, как будто он шел с твердым намерением купить вещь, которая только что привлекла к себе его внимание.
He went in this morning, but, instead of stealing from monument to monument, turned his eyes upwards to the columns and spacings of the walls, and remained motionless.	Сомс зашел в собор и в это утро, но, вместо того чтобы бродить от эпитафии к эпитафии, перевел глаза на колонны и пролеты стен и замер в неподвижности.
His uplifted face, with the awed and wistful look which faces take on themselves in church, was whitened to a chalky hue in the vast building.	Под громадными сводами собора его запрокинутое лицо, благоговейное и задумчивое, какими становятся все лица в церкви, казалось белым от падавшего на него мелового отсвета.
His gloved hands were clasped in front over the handle of his umbrella.	Руки в перчатках сжимали зонтик, который он держал прямо перед собой.
He lifted them.	Сомс поднял их.
Some sacred inspiration perhaps had come to him.	Может быть, на него снизошло святое вдохновение.
'Yes,' he thought, 'I must have room to hang my pictures.	"Да, - мысленно сказал Сомс, - надо же когда-нибудь развесить картины".
That evening, on his return from the City, he called at Bosinney's office.	В тот же вечер, возвращаясь из Сити, он зашел к Босини.
He found the architect in his shirt-sleeves, smoking a pipe, and ruling off lines on a plan.	Архитектор сидел без пиджака, с трубкой в зубах, и чертил какой-то план.
Soames refused a drink, and came at once to the point.	Сомс отказался от вина и сразу перешел к делу.
"If you've nothing better to do on Sunday, come down with me to Robin Hill, and give me your opinion on a building site."	- Если в воскресенье у вас не предвидится ничего более интересного, давайте съездим в Робин-Хилл, я хочу посоветоваться с вами относительно одного участка для постройки.
"Are you going to build?"	- Вы думаете строиться?