Собственность миллиардера

— Кхм-кхм-кхм.

Я услышала, как Ермолов прочистил горло, прислонившись плечом к дверному косяку. Внезапное появление, которое уже вошло у него в привычку, заставило меня подскочить и обернуться, чтобы наградить мужчину испуганным и сердитым взглядом.

— Герман Давидович, — прошипела я сквозь натянутую улыбку. — Доброе утро.

Вы, как всегда, чуть не отправили мою душу на небеса.

— Доброе утро, Валерия, — поприветствовал он формальным тоном, не допустив на своем лице и намека на улыбку.

Он окинул меня равнодушным взглядом. Мой облик абсолютно не впечатлил его, и я поспешила отвернуться к плите, чтобы скрыть разочарование.

Я услышала, как Герман отодвинул один из высоких стульев.

— Займись уборкой здесь, — пассивно отчеканил брюнет. — Стол выглядит грязным. У холодильника на полу пятно. Ты что, не видишь? Будь добра, наведи порядок в мое отсутствие.

Я перестала дышать на секунду, прикусила губу и крепко зажмурилась.

О, господи.

— Конечно, Герман Давидович, — произнесла на выдохе, прежде чем сделать глубокий вдох и переложить омлет на тарелку.

Как. Же. Неловко.

Смертельно. Неловко.

Я неуверенно подошла к тому месту, где расположился Ермолов и ждал свой завтрак. Поставив перед ним блюдо, тут же схлопотала от мужчины пристальный взгляд. Я почувствовала, как моментально жар вспыхнул на моих щеках, перекинувшись на шею, затем и грудь…

— Апельсиновый сок, Валерия, — апатично раздалось напоминание.

Герман Давидович, постукивая по пустому стакану рядом с тарелкой, продолжал смотреть на меня в ожидании, когда я, наконец, выберусь из прострации и начну шевелить задом.

— И-извините, — взволнованно прощебетала.

Метнулась к холодильнику и взяла со средней полки кувшин. Снова подошла к островку, за которым сидел Ермолов, стараясь не обращать внимания на невозмутимого брюнета. Почему он неотрывно пожирал меня взглядом, но при этом не проронил больше ни слова? Наверняка он хотел мне что-то сказать.

О, я как же мечтала забраться в его голову и узнать, о чем он думал!

Герман злился на меня?

Что я делала неправильно?

Осталось ли у него хоть немного уважения ко мне после ночи?

Потому что, по правде говоря, я не знала, осталась ли у меня и толика уважения к самой себе…

— Вам налить полный стакан? — уточнила я, осторожно заглянув ему в глаза.

— Полный, — коротко ответил, темными глазами пронзая меня насквозь.

Ооотлично.

— Что-нибудь еще?

Я проследила за тем, как его взор упал на грязную кастрюлю, которую я оставила на плите.

 — О, я… я сейчас все уберу, Герман Давидович!

Я ощущала на себе тяжелый взгляд Ермолова все время, пока бродила по кухне, наводя идеальную чистоту. Заниматься домашними делами гораздо, гораздо спокойнее в одиночестве. В обратном случае, когда за мной пристально надзирал хозяин квартиры, я не могла сосредоточиться на уборке, как бы ни силилась. Все буквально падало из рук.

 Каждый раз, когда у меня хватало смелости мимолетно смотреть в его сторону, я обнаруживала ответный к своей скромной персоне интерес.

Если он будет вести себя образом и дальше, как долго я продержусь здесь?

Вновь прочистив горло, мужчина освободил стул за кухонным островком и бесшумно подошел ко мне сзади.

— Ох! — воскликнула я, выхватив из его рук грязную тарелку. — Пожалуйста, позвольте.

— Благодарю.

Герман стоял довольно близко ко мне, поэтому дальнейшее мытье посуды стало задачей проблематичной, поскольку тарелки и столовые приборы выскальзывали из моих намыленных дрожащих пальцев, с противным звуком брякая о раковину. Я задыхалась в его присутствии и вовсе перестала дышать, когда мужчина напоследок задержал на моем покрасневшем лице испытывающий взор дольше, чем это было необходимо.

Затем, опять прочистив горло, он удалился с кухни, как ни в чем не бывало.

— С ума сойти, — на шумном выдохе пробормотала я, накрыв влажной ладонью лоб.

Это утро воплотило в себе все, чего я опасалась от первой встречи с боссом после жаркого секса с ним. Я надеялась, что он, по крайней мере, поговорит со мной… ладно, Герман был вежлив, хоть и не многословен. Однако так и не заикнулся о самом важном.

Я провела на кухне несколько часов, хорошенечко вычищая каждый чертов уголок помещения. Я чувствовала тошноту, когда снова и снова прокручивала в голове мучительные воспоминания.

Что за фигня?

Будто больше не существовало ничего более значительного, о чем мне следовало бы беспокоиться.

ГЛАВА 7

— Гм, Валерия, не могли бы вы зайти ко мне? — донесся приглушенный голос Ермолова, когда я проходила мимо открытой двери его кабинета вечером того же дня.

Я застыла, как вкопанная, ощущая яростное сердцебиение в горле. Сделала глубокий вдох и медленный выдох.

 — Да, Герман Давидович? — вернувшись назад на пару шагов, вежливо поинтересовалась.

— Зайди.

— Конечно.