Собственность миллиардера

— Вы привезли меня сюда? — я с немым ужасом уставилась на вставленный в вену катетер.

Что-что, а поклонницей игл я точно не являлась.

— Скорая помощь, — Герман стоял со скрещенными руками, не сводя с меня глаз.

— Вы позвонили?

— Андрей.

— О… Спасибо.

— Ты уверена, что чувствуешь себя лучше?

— Да.

В палату зашел доктор. Поправив на переносицы очки в тонкой золотистой оправе, мужчина средних лет обменялся кивками с Ермоловом и остановился рядом с больничной койкой.

— Рад, что вы пришли в себя, Валерия Александровна.

Затем человек в белом халате задал ряд вопросов, касающихся моего общего состояния. Константин Сергеевич — так было написано на его бейдже. Он чиркал в маленький блокнот все, что я говорила, и постоянно произносил: «Хмм» с понимающей интонацией.

— Вы можете сказать, почему я потеряла сознание? — нерешительно поинтересовалась, переводя взгляд с врача на Германа.

— От обезвоживания. Но это лишь одна из причин, — Константин Сергеевич тяжко вздохнул, щелкнул автоматической ручкой и убрал ее в нагрудный кармашек. — Валерия Александровна, я бы хотел поговорить с вами наедине.

— Это обязательно? — моментально отреагировал Ермолов, сделав шаг вперед.

— Все нормально. Я не возражаю, если он останется, — сказала я врачу.

Мужчина в халате прищурился на секунду и прочистил горло.

— Боюсь, это не самая приятная новость, девушка. Если вы уверены, что я могу огласить ее в присутствии кого-либо еще, то… ваше право, как говорится. Валерия Александровна, очень жаль сообщать такое, но на шестой неделе беременности у вас случился выкидыш.

Я чувствовала холодное и бескрайнее ничто.

Словно кто-то разом стер эмоции.

Словно кто-то мигом отнял у меня возможность ощущать.

Беременность?

Выкидыш?

Это какая-то шутка?

Дерьмовая, крайне дерьмовая шутка.

Я смотрела на доктора немигающим взором. Не верила тому, что он сказал. К такому вообще можно быть подготовленной? Я понятия не имела, что была беременна… от Германа.

Я потеряла ребенка от человека, которого любила.

Почувствовала.

Я почувствовала огромную панику. Испуг утих, но тут же сменился болезненной грустью. Слезы навернулись на глаза и потоками заструились по щекам и дрожащему подбородку. Хотелось разодрать грудную клетку и вырвать сердце вместе с неописуемой болью от мысли, что мой ребенок умирал внутри меня.

Почему случился выкидыш?

Что же я сделала такого неосторожного?

Почему?

Почему?

Почему?

Будто из другого конца тоннеля я слышала слова Константина Валерьевича о том, что он сожалеет о моей потере. Он произносил что-то еще, и еще, и еще, не умолкал несколько минут, а может, и больше. Я пропускала все наставления и рекомендации, которые мужчина адресовал мне. В конце концов, он покинул палату и забрал с собой суету.

— Я…

Я открыла рот, издав короткий надрывный звук, и тут же сомкнула губы. Что бы ни собиралась сказать — есть ли в этом смысл? Если скажу, что мне жаль, и мне больно — что это изменит? Это вернет ребенка? Это вернет ту недостающую часть меня, которой я только что лишилась? И… о, клянусь, я знала всем своим естеством, что ничто в мире не закроет дыру внутри, не уничтожит зияющую пустоту.

Герман оставался совершенно неподвижным. Он пристально смотрел в окно палаты, с головой окунувшись в горе.

Наше с ним горе.

— Герман, — прошелестела на выдохе.

Ермолов дернул плечом и медленно обернулся в мою сторону.

В его взгляде, устремленном на меня, было столько вопросов и скорби.

— Мне жаль, — произнесла одними губами.

Втянула воздух и задержала дыхание.

У последствий должен быть ответный удар, и я, затаившись, ждала.

Ермолов фыркнул и начал говорить.

— Я думал, ты принимаешь противозачаточные средства, — бросил обвинительным тоном.

— Так и было. Я принимала. Видимо, что-то пошло не так… Я не знаю. Не знаю…

— Действительно? Возможно, все это время ты вынашивала план? — зарычал Герман, сердито прищурившись на меня.

— План? — непонимающе переспросила.

— Да. Хитрый план. Подобраться ко мне, втереться в доверие и залететь от меня. Родить ребенка от миллиардера? Это обеспечило бы тебе достойную старость, дорогуша!

У меня отвисла челюсть. Я сдерживалась от того, чтобы не заткнуть уши и не выкрикнуть Герману, что он свихнулся и несет полный бред!

Он серьезно спрашивал меня об этом прямо сейчас?!

— Ты… — я задыхалась, не в силах подобрать правильные слова, чтобы выразить обуявший гнев и унизительную обиду. — Ты соблазнил меня. ТЫ! Задурил мне голову… Был то ласковым, то безразличным… Ты свел меня с ума, Герман, чтоб тебя!

Моя грудь часто вздымалась и опускалась.

— Какой к черту план?! — я горько, истерически засмеялась. — Я не знала, что беременна. Я представить себе не могла, что все это время носила под сердцем ребенка! И ты на полном серьезе заявляешь мне, что я бы решилась целенаправленно забеременеть от тебя? Я, конечно, не сомневалась, что ты страдаешь манией величия, но… боже мой, насколько же извращено твое несоразмерное эго?!

Герман упрямо замотал головой, расхаживая из стороны в сторону.

— Как я вообще могу доверять тебе теперь?! — бросил в ответ, пропуская мимо ушей все сказанное мною.

Его поведение лишало дара речи.