Собственность сводного брата

Он силой заставив сесть на свою расправленную кровать. Сам мне надел на ноги носки, несколько раз пригрозив, когда я захихикала от щекотки.

Потом он сел на кровать и тяжело упал на спину. Я невольно посмотрела на подросшего брата.

— Ну ты и дылда. Вытягивали тебя там что ли.

— Что со мной только не делали, — усмехнулся он и посмотрел на меня, закинув руку за голову. — А как тебя угораздило стать фигуристкой при твоей удаче.

— Мама привела. А что с удачей?

— Плохо с ней. Ты ж с пороком сердца родилась. Забыла?

Наверное, из памяти ребенка многое стирается со временим. Остаются самые знаменательные дни, как вот этот, когда Ярослав вернулся, и мы снова стали дружить как раньше.

Но я не забывала никогда ни дня из тех, что провела под капельницей. Наверное, если есть на свете ад, то у меня он будет именно таким.

Под вечной капельницей. В больнице. В окружении медсестер и врачей. Так что день, когда это закончилось, я тоже запомню. День, когда в нашем доме появился Ярослав.

— Ну и что. Не умерла же. Чем не удача, — пожала плечами и нагло пошла копаться в его вещах. И сразу нашла то, что искала.

Яр и слова не сказал, когда я села за его стол, включила настольную лампу, чтобы открыть конверт.

Но читать было нечего. Пустой лист.

— Ты смеешься надо мной? Я так ждала твое письмо, а тут ни строчки.

— Ну и правильно. Зачем письмо, когда я здесь.

И правда. Глупо обижаться. Но я все равно надулась и стала копаться в других вещах, иногда поглядывая на брата.

Тут были учебники, записи предметов, которые мы еще не проходим. И большинство на иностранном языке.

— Что такое воспаление легких?

— Пневмония. Ну, в общем простуда, только очень сильная.

— А почему ты заболел? Тебе было плохо?

— Знаешь, да, плохо было, сознание терял, даже когда в туалет ходил, но у всего этого есть один большой-большой плюс.

— Ты дома, — догадалась я и повернулась, чтобы ему улыбнуться. Он так смотрел. Словно изучал меня. И мне это нравилось, пока я не задала вопрос. — Я стала красивой?

— Нет. Ты мелкая и курносая. Кто говорит, что ты красивая, льстят.

— Вот же ты! — кинулась я к кровати и взяла подушку. Кинула в него и не попала. — Ты же мой брат! Ты должен говорить мне приятные вещи.

— Нет, Мира. Я буду говорить тебе только правду. И давай спать, пока родоки не пришли разобраться, чего ты визжишь как резанная свинья.

— Ярослав! Я не визжу! И я не свинья!

— Маленькая хрюшка?

— А ты невоспитанный боров!

— Вот и решили. Теперь прыгай в лужу и накрывайся одеялом. Не хотелось бы завтра снова слечь на пару недель.

— Так давно приехал?

— Неделю как, — укрыл он меня одеялом, когда я легла. — Правда ходить разрешили пару дней назад.

То есть он только выздоровел, а я вынудила его броситься за мной в реку. Ну чем не дура. Но зато мы снова вместе. Дружим.

— Почему ты кинулся за мной? Папа бы спас меня.

— Не-а. Он большой и неповоротливый. А там нужно было спешить.

— А если бы ты умер?

— Тогда я бы умер, спасая прекрасную принцессу.

Я нахмурилась, чувствуя, что он лгал.

— Ты же сказал, что я страшная. И нос у меня курносый.

— Это не мешает тебе быть прекрасной принцессой, Мира. Спи давай.

— А ты чего не ложишься?

— Сейчас лягу, — сидел он на кровати и смотрел на меня, а я на него. Только уже одним глазом. А потом и его закрыла, насколько быстро сморил меня сон. Но еще никогда я не засыпала так спокойно.

Теперь в моей жизни было все, чего я хотела.

Глава 12.

Спустя месяц.  Ярослав

— Мира! Спускайся, а то задницу надеру, — орал я в один из июньских дней, когда она на спор с девчонкой решила забраться на дерево.

Эту рыжую Диану я бы придушил на месте, но меня неправильно поняли бы.

На меня и так смотрели достаточно косо. Но я пытался вести себя как обычный подросток. Но порой, такие вот ситуации, когда Мира вела себя как девчонка, которой моча в голову ударила, просто выводили из себя. Хотелось ударить ее, чтобы понимала, где заканчивается игра, и начинается опасность.

— Мира, я кому сказал!

— Я не могу! — закричала она, и тут же визг чуть не разорвал мне сердце, когда одна ее нога в розовой туфельке соскользнула. Идиотина.

— Твою ж… Ты зачем с ней поспорила? — повернулся я к рыжей дуре. Боже, какие они мелкие все страшные.

— А зачем она сказала, что все умеет? Пусть доказывает.

— Я бы тебе показал, что умею. Черт… Мира, держись за ветку! — скинул я спортивную кофту и начал залезать по дереву. Надо отдать ей должное, она молодец, что залезла. Но, очевидно, не подумала, что придется слезать.

Детский сад на выезде.

И с чего бы отец так начал мне доверять?

Ладно мне. Но Мире.

Он теперь отпускал ее недалеко в лес, где на большой поляне соорудили детскую площадку. А если пройти дальше пол километра, то можно уткнуться в огромную ледовую арену, тоже, по сути, построенную для Миры.

Теперь рядом с домом постоянно ошиваются дети. Меня это бесит. Общаться с ними мне не интересно, а Мира уже со всеми перезнакомилась.

А с этой рыжухой прям сдружилась.

И как Нина это позволила, учитывая ее маниакальное желание опекать дочь?

— Яр, мне страшно!

— Потому что ты дура! Не смотри вниз.

— Ты опять меня ругаешь.