Событие 2024

НОВОСТНАЯ ЛЕНТА. ГУ МВД РФ по Москве: «Протестная акция у Кремля является незаконной. Все ее участники попадают под ответственность в соответствии с Административным и Уголовным кодексом РФ. Мы просим москвичей покинуть район протестов. Все, кто на начало акции будут находиться в ее активной зоне, будут считаться правонарушителями». ИНОСМИ: «Московская полиция пытается запугать протестующих. Но порыв россиян к демократии не остановить. Весь свободный мир сейчас солидарен с москвичами».

* * *

Утром Игорек проснулся около девяти. Обычно он любил поваляться в постели подольше: иногда отсыпался после ночных вечеринок, иногда выматывали затянувшиеся допоздна съемки. Но сегодня был особый день. Сегодня он будет делать революцию.

Шоумен сладко потянулся и позвонил в изящный серебряный колокольчик, чтобы прислуга знала, что барин проснулся, и, пока он принимает душ и ухаживает за своим нежным телом, приготовила завтрак и утренний кофе. Он провел эту ночь один. Жену отправил на Рублевку, а на любовные утехи с мальчиками или девочками тратить силы не хотелось. Через пару часов в кадре надо было выглядеть свежо и позитивно, чтобы народ знал, кто ведет его к счастью.

Решая, не позавтракать ли ему в постели, он потянулся за смартфоном и нашел в соцсети свой вчерашний телеролик с призывами за мир, в поддержку премьера и недовольно скривился. Просмотров было обидно мало. Впрочем, все из списка Хобса, кто вчера выступал с похожими призывами, набрали примерно столько же. Возможно, потому что многие уже посмотрели их обращение по ТВ. Это успокоило разозлившегося было на неотзывчивую публику Игорька, и он, взяв пульт, перенес свое внимание на огромную панель, на стене напротив кровати. По новостям центральных каналов передавали предупреждение МВД. На городском репортажи были интересней. Корреспонденты с нескольких точек снимали полицейские кордоны, цепи омоновцев и разной плотности толпы людей, идущих к Кремлю.

«Эх! Красивая будет картинка сегодня. Жаль, погода мрачновата», – подумал он и подошел к окну. Внизу по Остоженке в направлении храма107 двигались группы протестующих с белыми воздушными шариками в руках. Некоторые несли самодельные плакаты, флаги Евросоюза, было и несколько американских. Трафик со стороны Смоленского бульвара, по-видимому, перекрыли, потому что были заполнены и тротуары, и проезжая часть. Глядя сверху из окна на эту картинку, Игорек широко зевнул, почесал гладко выбритый живот и направился в ванную.

Через сорок минут он, сытый и приятно пахнущий дорогими духами, вышел из подъезда в длинной белоснежной куртке, которую удачно оттенял повязанный на европейский манер петлей поверх воротника яркий голубой шарф. У парадного его уже ждал оператор с небольшой камерой.

– Термос с кофе взял? – не поздоровавшись, спросил шумен.

– Конечно. И термос, и контейнер с круассанами, и бутылочка егермейстера – все в рюкзачке.

– Молодец, – одобрительно хлопнул его по плечу Игорек и расплылся в довольной улыбке, когда несколько молоденьких девушек из толпы, радостно повизгивая, помахали ему руками. Было видно, что они хотели подбежать и, возможно, сделать сэлфи, но идущие рядом серьезного вида парни их удержали и те с обиженными лицами пошли дальше.

То, что тебя девушки узнают на улице, было чертовски приятно, но устраивать незапланированную фотосессию сейчас не хотелось. Впереди у храма его ждал известный режиссер, с которым они договорились вместе пойти к Кремлю. Он в кино был равнозначной Игорьку по популярности величиной и послужит хорошей оправой его сверкающему брильянтовыми искрами таланту. Если, конечно, не будет вспоминать при посторонних интимные подробности их давнего близкого знакомства. От дома на Остоженке до Кремля было минут пятнадцать ходьбы неспешным шагом, и Игорек, накинув капюшон, вместе с оператором влился в редкую толпу, которая, подстегиваемая человеком с мегафоном, то и дело скандировала незамысловатые речевки вроде «Демократия, свобода – это счастье для народа».