Событие 2024

Игорек во время неудачного прорыва на Красную площадь находился ближе к набережной. Режиссер с парочкой молодоженов куда-то пропал. Шоумен, пристроившись на газоне у кремлевской стены, попивал кофе с егермейстером и великодушно угощал постоянно находившихся рядом с ним мужичков с рациями. Когда толпа после взрывов и факелов от коктейлей Молотова ломанулась в пространство между собором и Кремлем, он хотел было присоединиться к ней, но прикинул, что пробиться сквозь плотные ряды перевозбужденных офисных революционеров к месту событий не получится. Ему очень хотелось сняться на фоне оцепления ОМОНа с европейским флагом и белой курткой, из-под которой выглядывает Че Гевара. А еще он очень жалел, что не смог запечатлеть себя на фоне того, как медики уносят с площади раненых. Это была бы высшая тема. Жертвы насилия и он, весь такой яркий и модный, борец за свободу. Да и мужички, прихлебывая ароматный кофе из его термоса, лукаво подмигнув, сказали, что у него еще будет шанс сняться на фоне ментов. Да такой, что весь мир ахнет.

Откуда-то материализовался лысый режиссер с двумя продюсерами, один из которых закрывал нос испачканным кровью платком. Он отвел Игорька в сторону.

– Слушай. Тут, похоже, намечается большой шухер. По толпе ходят слухи, что из Балашихи в центр Москвы выдвигается дивизия Дзержинского.

– И что? – уставился на него шоумен.

– Как что? Если они подойдут, здесь всем хана. Я не знаю, что кремлевские задумали, но, похоже, революции конец. Надо потиху валить отсюда, пока дубинками по плечам не получили.

– Не посмеют. Во-первых, наш лидер приказал не применять насилие…

– Какой, нахрен, лидер! Ты что, идиот? Проснись! – режиссер подергал его за рукав. – Ты думаешь, силовики так просто отдадут власть либералам? Все, парень. Пипец! Я думаю, революция белых шариков накрылась медным тазом. Скоро нам тут вставят по самые помидоры. Говорю тебе, валить надо.

– Нас тронуть не посмеют, – без особой уверенности ответил Игорек. – Мы знаменитости. Публичные фигуры. Нас вся страна знает. Я бы остался здесь, в гуще событий.

– Ну и хрен с тобой, – раздосадованно махнул рукой режиссер. – Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Ладно, – шоумен в сомнении покусал губу. – Я сейчас быстро метнусь к барьеру у собора. Сделаю пару кадров и вернусь.

– Только давай в темпе. У меня очко конкретно играет. И флаг этот дебильный брось. И Че Гевару своего спрячь, если, как Олежек, дубинкой в нос не хочешь получить. Революционер хренов.

Расстроенный и немного напуганный пессимизмом режиссера, никак не вяжущимся с обстановкой революционного подъема и все еще царящей на площади эйфорией, Игорек вернулся к своему оператору.

– Пошли снимемся у «Барьера». Так, чтоб ОМОН, колючка, башни Кремля. А потом в студию, – он неуверенно посмотрел на спокойно потягивающих кофе с егермейстером мужичков с рациями. – У меня еще съемки сегодня.

– Ну пойдем, раз съемки. Поможем тебе сделать лучший кадр в твоей жизни, – сказал один из них, бросил пустой пластиковый стакан под ноги и, раздавив его тяжелым ботинком, взялся за рацию.

По дороге к ним пристроилась известная в либеральных кругах политическая блогерша и ведущая оппозиционной радиостанции. Попыталась заговорить. Но Игорек не снизошел до общения, и она чуть отстала, продолжая держаться рядом, видимо, из желания примазаться к его славе.

Слева от Василия Блаженного бронемашины с «Барьером» перегородили проход на Красную Площадь от кремлевской стены до самого собора. Перед металлическими щитами в два ряда были раскручены широкие кольца спиралей армированной колючей проволоки с часто посаженными острыми лезвиями. Над щитами на специальных платформах, внимательно наблюдая за отошедшей на приличное расстояние толпой, стояли бойцы. У некоторых из них были помповые дробовики, у некоторых – короткоствольные пейнтбольные ружья с несмывающейся краской для того, чтобы помечать особо активных революционеров. За барьером стоял готовый к действию водомет.

Еще издали было видно, что картинка получится идеальной. Колючка, стальные щиты, угрюмые, затянутые в городскую броню омоновцы на фоне Спасской башни со стороны Васильевского Спуска смотрелись очень живописно. А самое главное – он, Игорек, символ свободы и новой России, в белоснежной куртке, с ярко-красным Че Геварой и европейским флагом в руках.

Предвкушая удачную съемку, шоумен с помощью мужичков пробился через толпу, быстро проинструктировал оператора, откуда снимать, и пошел, размахивая флагом, к барьеру.

– Не подходить к заграждению! – приказал в мегафон стоящий вверху на платформе «Барьера» один из бойцов.