Событие. Приближение

– Оринбек, родной, спасибо, что позвонил, хоть услышу твой голос напоследок. – Вновь плачет. – Я уложила детей спать, но мне очень страшно, я не знаю, что происходит. Где-то два часа назад наступила темнота, мгновенно, будто отрезало. С тех пор ничего не меняется. По радио передают экстренные инструкции для населения, говорят сидеть по домам, закрыть окна и двери. Больше ничего… – Снова плачет.

Ужаснувшись плачу старшей сестры, Оринбек инстинктивно осознает, что он должен делать дальше. План действий созревает моментально.

– Хорошо, послушай меня, пожалуйста. Закрой все двери и окна. Набери воду во всю тару, которую найдешь в доме, а также в ванную. Собери весь запас спичек и свечей. Снизь яркость на телефоне, но не отключай, надо растянуть заряд на как можно дольше, – произносит он рубленые слова в трубку, вспоминая инструкции и интонацию своего сержанта во время службы в армии. Помолчав, он добавляет: – Я приду к тебе и детям. Все будет хорошо.

– Родной мой, не надо так рисковать, тебе не нужно…

Замолкает и громко рыдает.

– Не волнуйся, я дойду. Только ровно через два часа выстави в окне свечу, чтобы у меня был хоть какой-то ориентир, когда я предположительно буду рядом.

Не давая больше возможности отговаривать себя, мужчина прерывает звонок и переводит телефон в режим минимального энергопотребления. В течение следующих пятнадцати минут Оринбек готовится к своему походу: собирает съестное из холодильника, наполняет водой две пластиковые бутылки, находит мощный карманный фонарь, оставшийся у него с армейских времен, и миниатюрный радиоприемник. Наконец он рассовывает по карманам все найденные батарейки для фонаря и приемника. Во время этих сборов в голове крутится присказка инструктора по огневой подготовке: «Тело все вспомнит, главное – действовать». Мысль об армейской службе напоминает ему о последнем элементе снаряжения, и, порывшись в кухонном шкафу, он вытягивает из него большой нож…

Перед самым выходом он быстро молится и резко выходит за дверь, как будто опасаясь, что может передумать и не сделать последний шаг за порог. Выйдя на улицу, он оказывается в абсолютной темноте, прорезаемой лишь узким лучом его фонаря. Мгла, будто ватное одеяло, окутывает его, скрадывая все звуки… Даже звук его шагов звучит приглушенно…

Ориентируясь на мышечную память, Оринбек выбирается, предположительно, на улицу Пушкина и идет, как ему кажется, на север. Через несколько сотен метров у него вырабатывается определенный ритм движения, и мужчина идет несколько увереннее. Ничто не нарушает абсолютную тишину и мрак, окутавшие как будто весь мир.

Ему начинает казаться, что он идет уже несколько часов. А временами у него появляется ощущение, что он стоит на месте… Неожиданно с резким шипением оживает радиоприемник: на новостной частоте начинается одна из тех экстренных передач, о которых говорила ему сестра.

– Внимание, внимание! На данный момент не функционируют большинство спутников, системы навигации и позиционирования. Потеряна связь со всеми самолетами, которые на момент 15:01 находились в воздухе. Все воздушное и наземное транспортное сообщение на территории страны приостановлено. – Голос диктора срывается, в нем чувствуется страх. После небольшой паузы он продолжает: – Также потеряна связь с внешним миром. Мы ловим лишь несколько радиопередач экстренного характера из Китая, Бразилии и Австралии. Эфиры всех других стран молчат. – Диктор зачитывает текст с такой тоской в голосе, что у Оринбека сжимается сердце. – Просим всех граждан оставаться по домам, слушать радио на этой частоте, закрыть окна и двери и, по возможности, собраться в одном помещении.

Передача закончена, и эфир вновь наполняет белый шум. Он продолжает свой путь в кромешной тьме, терзаемый страхом за себя, сестру и ее детей.

Внезапно прямо перед ним, будто из ниоткуда, бесшумно материализуется что-то массивное и приземистое… Сердце подпрыгивает в груди… Дыхание спирает от резкого спазма… Пульс бешено подскакивает… Рефлекторно отшатнувшись от неожиданной угрозы, Оринбек встает в боевую стойку, резко выхватив нож и со свистом дыша… Несмотря на ощутимо снизившуюся температуру воздуха, он мгновенно покрывается горячим потом, который мигом заливает ему глаза…

Проходит десять секунд, но никакого движения не происходит, на мужчину никто не нападает… Еще тридцать секунд – ничего… Оринбек постепенно восстанавливает дыхание и начинает чувствовать боль в мышцах руки, судорожно обхватившей рукоять ножа… Он осторожно наводит фонарь прямо перед собой и… видит тот же приземистый силуэт. Внимательно приглядевшись, мужчина чертыхается, выпрямляется и сплевывает: в метре от него стоит брошенная «Нексия» с распахнутыми дверями…