Сочеванец

Отсидевшись ещё некоторое время в зарослях, я всё-таки решился зайти в купол. «Эти люди хоть как-то прояснят моё положение» – подумал тогда я. «Если они там, то обращусь к ним за помощью, а если там никого нет, тогда осмотрюсь – может, найду что-нибудь интересное», – решил я. В конце проёма мой взор утонул в полной темноте.

– Эй, люди. Вы здесь? – спросил я негромко, но никто не отозвался.

Мои глаза стали понемногу привыкать к темноте, а слабый свет из разлома проявил слабые очертания интерьера купольного пространства. Огня у меня с собой не было, поэтому пришлось спуститься на четвереньки и проверять наощупь содержимое этого помещения. Пол оказался очень ровным, но пыльным и грязным. Направившись вперёд, через несколько метров моя голова упёрлась в какой-то предмет или стену. Попытка поменять направление вправо или влево оказалась неудачной – там ждал тупик. Тогда я стал резко подниматься и ударился затылком обо что-то твёрдое и ребристое. От острой боли я взвыл и зажмурил глаза, но сразу же открыл их, так как услышал какой-то специфический шум электроники. В помещении стало светло, как днём, и мне представилась полная картина содержимого этого купола. Помещение представляло собой некий командный центр с полусферическими столами и какими-то прозрачными коробками, похожими на аквариумы. Почти на всех поверхностях наслоился толстый слой пыли, кроме центральной части, где ранее беседовали «сверхлюди» и Льбабаль. Это место диаметром в три метра было абсолютно чистым, а с его центра до потолка простиралась прозрачная труба диаметром в два моих локтя. Я подошёл к этой трубе и медленно постучал по ней костяшками пальцев. От постукивания звук оттуда не доносился. «Неужели она не полая?» – подумал я, но тут же увидел внутренние стенки трубы. «Вероятно, из неё выкачан воздух». Немного покрутившись на этом «пяточке», я подошёл к одному из столов, на котором сквозь пыль что-то просвечивалось. Медленно сдвигая слой пыли, я, видимо чего-то коснулся, потому что над столом образовался объёмный светящийся параллелепипед с множеством блоков и надписями на них в виде букв, цифр, иероглифов и символов. Моя рука сама потянулась к этим блокам и прошла сквозь них, ничего не ощущая. Но когда моя рука стала опускаться, то вся гряда блоков тоже опускалась вместе с ней. «Ага, это же меню с каким-то перечнем!» – догадался я. В прокрутке меню среди блоков отобразилась надпись «Русский». После прикосновения к этой надписи рукой ничего произошло. Тогда я стал поочерёдно вводить туда правую и левую руку, а потом и дуть на этот светящийся блок, но всё равно он никак не реагировал. Раздосадованный этими неудачными попытками, я со злости махнул рукой по блоку, будто давая затрещину, и вдруг этот блок выпал из перечня меню и растворился в воздухе.

– Добрый день! Чем могу помочь? – услышал я голос сзади.

– Добрый день, – ответил я, не поворачиваясь.

– Что изволите узнать? – продолжал голос, и я медленно повернулся к нему.

Возле прозрачной трубы стоял мужчина – самый обычный человек, одетый в деловой костюм.

– Кто вы? – спросил я.

– Меня зовут Григорий Иванович. Я – спикер Всемирного Хранилища Памяти.

– Спикер? Вы из парламента?

– Нет. Я специалист-консультант.

– А-а, – вроде как удовлетворился ответом я и подошёл к нему поближе.

– Григорий Иванович, вы здесь живёте? – я подошёл ещё ближе и заметил, что этому консультанту на вид лет шестьдесят и у него непримечательные черты лица.

– Я не живу – я программа.

– То есть? – смело подошёл я вплотную к Григорию Ивановичу и заметил, что его облик подёргивается, как помехи на экране телевизора. – Вы не настоящий?

– Настоящий, но голографический.

– М-да, – я попытался положить ему на плечо руку, но она провалилась сквозь его электронное тело. – В самом деле, без плоти.

– Как ваше имя, молодой человек?

– Сергей.

– Сергей, с какой целью вы обратились во Всемирное Хранилище Памяти? Пишете курсовую или дипломную работу, а может какой-то интересный коммерческий проект? Или интересуетесь просто в целях познания?

– Э-э... Видите ли, Григорий Иванович, я вообще не знаю, как оказался здесь и что это за место. Может, вы подскажите, где мы?

– Мы в третьей секции Всемирного Хранилища Памяти.

– А в какой стране?

– Я имею информацию только за период от начала времён и до конца человеческой эры.

– Конец человеческой эры? Что это значит? – удивлённо спросил я.

– Это значит, что я владею информацией только до две тысячи семьсот тринадцатого года.

– Что-то очень много странностей для меня в последнее время. Две тысячи семьсот тринадцатый год? Какой это век?

– Двадцать восьмой.

– А сейчас какой год?

– Извините, Сергей, я не владею такой информацией. Последняя дата обновления Хранилища Памяти – двадцатое сентября две тысячи семьсот тринадцатого года.

– Если я правильно понимаю, то сейчас больше чем две тысячи семьсот тринадцатый год?!

– Глядя на обстановку в секции и нетронутому слою пыли, могу предположить, что прошла не одна сотня лет.

– С ума сойти! Я что, в будущем?!

– Если логично рассуждать, то вы, Сергей, в настоящем.